– Я тоже, – сказала Ирка.

Игорь смутился.

– Так король. Не, я попробую, конечно…

– Все, всем тихо! – распорядился Чехов. – Ляпа – торжественную дробь.

Ляпа забарабанил ладонями по столешнице. Трум-трум, трум-трум. Чира фыркнул и скрестил руки. Тр-рум!

– Тяни, Лага, – сказал Титыч.

Игорь посмотрел на Королеву.

– Вытяни туза, – пожелала она.

– Но лучше короля, – сказал Чехов. – Чтобы держать марку.

– Нет, туза.

Ирка сделала руками несколько пассов, как заправский медиум или ворожея, призывая на Игоря удачу. Восхитительные глаза ее смеялись.

– Можно я тоже? – спросил Чира. И вскинул руки к потолку. – Шестерку! Шестерку!

– Даму! – отметилась Рачкина.

– Тише! – прикрикнул Чехов. – Во разорались. Олень сам знает, что вытягивать. Давай, Олень.

Игорь вздохнул и сдвинул несколько карт с колоды. Надо разминать лицо, зашевелились в голове мысли. По нему будут бить, надо разминать. А куда мы пойдем? Не в коридор же с трубами? Значит, наружу.

А вернется только один.

– Лага! Чего застыл? – спросил Чехов.

– Сейчас…

Игорь сдвинул еще десяток карт. Вот бы изображение верхней карты на мгновение проступило сквозь «рубашку». Хотя бы пятнышком с краю. Не было бы проблем. Ляпа, как нарочно, выдал еще одно трум-трум ладонями, сбивая с настроя. Чира щелкнул костяшками.

– Ладно.

Игорь прижал карту пальцем и спустил ее с колоды на стол.

– Наверное, надо перевернуть, – сказал Ляпа.

Словно, блин, открытие совершил! У одного – открытие, у другого – судьба. Перевернешь – и все. Чехов фыркнул.

– Ну, да, Олень, надо бы открыться.

– Да, понятно. Только я сначала сам посмотрю, – сказал Игорь.

– Так смотри.

– Смотрю.

Игорь резко смахнул карту к себе, прижал к груди, чтобы никто даже краем глаза не заметил, что там изображено. Впрочем, сам он уже понял, что «картинкой» там и не пахнет. Девятка или десятка. Жопа. На миг подумалось: надо разыграть радость, будто вытянул туза, и смешать карты. Или даже бежать. Да, бежать. Подкинуть карту – и деру. Ноги у него длиннее, кроссовки новые, фиг Чира его догонит. О Королевой, правда, придется забыть. О подвале. В школе все сразу станет известно. Кто трусов любит? Никто.

– Ладно, – сказал Игорь, – продул я.

Он сбросил карту. Десятка треф. Жопа, как и сказано.

– У-у-у! – разочаровано провыл Ляпа.

– Да, – сказал Чехов, – чуда не произошло.

Он вскрыл банку пива и подал его Игорю.

– Не, – мотнул головой тот.

– Зря, притупляет болевые ощущения.

– Может я его не больно, – сказал Чира и заулыбался.

Он стал вдруг Игорю ненавистен. Длинноносый, смуглый, с тонкими губами и колючими, злыми глазами.

– Зрителей не приглашаете? – спросил Чехов.

– Нет, – сказал Игорь.

– Так чего, пошли, выпендрежник?

Чира попытался схватить Игоря за шиворот, но тот сердито отмахнулся.

– Руки!

– Хорошо, – Чира подождал, пока противник встанет. – Пошли-пошли.

– Иду!

Игорь оглянулся. Королева с отсутствующим видом рассматривала десятку треф. Чехов пил пиво. Титыч, наклонившись, через Рачкину шептал что-то на ухо Ляпе. У одной лишь Рачкиной лицо был полно сочувствия и сострадания. Но это, видимо, потому, что Титаренко упирался локтем в ее ногу.

– Идем, – сказал Чира.

Он сунул руки в карманы и пошел расхлябанной походкой к выходу. Как в тумане мелькнул тамбур.

– Э, вы куда? – спросил Ромыч, когда Чира взялся за засов.

– Да так, выйдем, кое-что перетрем.

Ромыч на мгновение поднял голову от «Электроники».

– А с вами можно?

– Сиди.

Чира щелкнул Ромыча по лбу, поверх очков с толстыми линзами.

– Да иди ты! – запоздало дернул головой Ромыч.

Двор за домом был захламлен. Использовали его, похоже, редко. Упирался он в забор, за которым вырастал глухой, безоконный торец похожего на склад здания. Поверху забора вилась ржавая колючая проволока, свисающая опасной косицей. В одном углу двора темнел неказистый сварной остов, оставшийся то ли от уличного ларька, то ли от какой-то иной постройки. В другом углу из кучи щебня прорастал железобетонный тюбинг. Свободного пространства оставалось немного, но и его отъедала зелень, растущая под окнами.

– Тесновато, – заметил Игорь.

В животе что-то болезненно сжималось, ноги так и норовили подломиться. Будет драка, будет драка! – паниковал кто-то внутри его головы.

– Ну и че? – оглянулся на двор Чира. – Нам места хватит.

На близких окнах первого этажа желтели тонкие шторы. В прореху между ними были видны часть стены в розовых обоях и потолок.

– До крови? – спросил Игорь.

Чира хищно оскалился.

– Как пойдет, – сказал он и сделал от Игоря два шага. – Выпендрежников надо учить. Люблю учить выпендрежников.