– Ну, всё-всё, не плачь, всё пройдёт, – успокаивающе причитал Клаус, целуя её в лоб.

Но Кэролайн порывисто подняла свое раскрасневшееся и чуть опухшее от слёз лицо и крепко поцеловала Никлауса в губы. Парень был изумлён, но с трудом удержал улыбку, после чего стал отрывистыми короткими поцелуями покрывать мокрое лицо Кэролайн, а она в ответ нежно обвила руками его шею. «Да, всё к этому и шло! Как я мог сомневаться? Стала бы она просто «чая попить» меня приглашать в свой дом, в свою комнату. Плевать, что будет потом! Не хочу сейчас об этом вообще думать, когда всё так хорошо», – Клаус был слишком возбуждён, чтобы о чём-либо думать дальше, он просто выключил голову и весь отдался этому жадному чувству, поглотившему их двоих.

***

После этого вечера и последующей за ним ночи Кэролайн стала избегать Клауса, как ни пытался он остаться с ней наедине, чтобы поговорить. Ко всему прочему, он и сам испытывал стыд за то, что всё ещё не рассказал Стефану о своих чувствах к Форбс и о том, что между ними произошло. Но было ещё не время: между молодыми людьми было всё столь не ясно, что и говорить об этом было пока слишком рано.

Более всего после случившегося Клауса удивил тот факт, что у Кэролайн до него ни разу не было мужчины в постели. А ведь он помнил, как она с загадочной улыбкой говорила о своём лете, и также был у неё этот богатенький самовлюблённый Райан. Неужели она так просто отдалась тому, с кем не встречалась и даже с трудом можно сказать дружила? Клаус не мог этого понять, оттого желание разговора с Кэролайн назревало всё сильнее, но девушка, будто нарочно забыла о его существовании: всё у неё дела были, или же она открыто делала вид, что не слышит Ника, хотя он стоял прямо возле неё и шёпотом почти умолял о разговоре.

***

– Чего расселся на холодных ступеньках – простудишься, – поучительно бросила Кэролайн, но её голос был неожиданно тёплым, хотя девушка и старалась говорить холодно и отстранённо.

– Тебя жду. В школе тебя всё равно не поймать и не уговорить, так, может, ты здесь хотя бы, наконец, посмотришь на меня, – он испытующе глядел на неё снизу вверх с отчаянной полуулыбкой.

Кэролайн, резко выдохнув, небрежно опустилась рядом с Никлаусом, который ненавидел в себе свой романтический порыв и желание зарыться лицом в её волосы и больше ни о чём не говорить. Но реальность подсказывала ему, что это глупая мальчишеская сентиментальность, и нужно быть сейчас серьёзнее.

– Я даже опущу массу назревших второстепенных вопросов, которые, вероятно, не должны меня касаться, думаю, это станет ясным со временем, – он нервно начал катать под ногой камешек гравия. – Просто хочется узнать, неужели мы всё оставим, как есть? Я скажу больше, для меня это было нечто особенное, потому что ты для меня особенная, – он всё так же избегал в своих мыслях и в разговоре слов «влюблён», «люблю», потому что боялся, что для них ещё рано, но больше всего боялся говорить их именно Кэролайн.

И опять этот взгляд, как у ведьмы, словно она поймала Ника в клетку: она так смотрела на него у бассейна и в школе, в день, когда они были близки. Кэролайн льстило, что Клаус так очарован ею, её это трогало и раззадоривало.

– Хорошо, давай встречаться, – легко и с энтузиазмом сказала она.

– Ээ-м, и всё? Вот так просто? – Клаус даже усмехнулся от неожиданности.

– Ну, да, я же нравлюсь тебе, и у нас был секс – вполне достаточно для того, чтобы встречаться, – не без сарказма ответила она. – К тому же, буду откровенной, ты вообще-то далеко не урод, к тому же ещё и не глуп.

– Ты так прагматично и рационально об этом говоришь, что мне даже смешно! – весело парировал он, почти подпрыгнув на месте от смеха.

– А к чему лишние сантименты? Нам нравится проводить вместе время, и всегда есть, о чём поговорить: когда я ещё в скором времени найду себе такой удачный вариант?

– Хах, ну, как скажешь, милая, – он особо иронично, но не без удовольствия произнёс это «милая», – мне всё равно, как ты себе это представляешь сейчас, надеюсь, в будущем смогу показать тебе другую сторону того, что мы собираемся начать.

Кэролайн ничего ему более на это не сказала и не стала сопротивляться, когда после наступившего молчания, Клаус обнял её за плечо.

***

– Дружище, подожди-подожди! Фух, дай ты с мыслями собраться, – негодовал Стефан, хватаясь за голову и за колени, – ну, с Форбс-то… Чёрт, ты серьёзно в неё влюблён?

Клаус поймал себя на мысли, что впервые этот вопрос прозвучал вслух, и нужно было и другу и самому себе дать ясный, искренний ответ.

– Да, я в неё влюблён, Стеф, и, кажется, влюбился не «сегодня»…

– А она-то? Она-то что?! – восклицал Сальваторе, и глаза его расширялись бешено.

– Она не хочет держаться за руки, – разочарованно бросил Ник.

– Я бы сказал, да и хрен ты с ним с этим «за руку», но она же девчонка, для них эти штучки играют большую роль: это либо странно, либо она стерва.

– Ну, я бы на твоём месте со стервой не спешил бы, – пресёк Майклсон друга, – просто не думаю, что она так же от меня без ума, как я от неё. Я даже до сих пор не в силах понять, почему она вообще вдруг решила со мной строить отношения? Я всегда так романтизировал её в своих мыслях, думал она неземная, и у нас, если и будут отношения, то она тоже будет в меня влюблена… Более рациональной и приземлённой девушки я ещё не встречал, Стеф, – грустно усмехнулся он, опустив глаза в пол. – Нет, порой, я вижу, как она отрывается от земли, но это всегда короткий миг, и она всегда словно сама этого в себе боится…