Ху Цзин ногой подвинул Ху Фэйциню подушку:

– Садись. Ты медитировал десять лисьих дней, а потом проспал ещё четыре и не знаешь, что происходит.

– Ху Вэй ничего не говорил, – сказал Ху Фэйцинь с лёгким удивлением.

– Ху Вэй сам ничего не знает. Я запретил ему рассказывать, – возразил Ху Цзин и протянул ему какой-то свиток.

Ху Фэйцинь взглянул и почувствовал, что по загривку пробежала холодная дрожь. Свиток был тяжёлый, окантованный золотом, перевязанный красной тесьмой, на которой зеленела восковая печать.

– Небесный эдикт, – выдавил Ху Фэйцинь.

Рука его дрожала, пальцы никак не могли сжаться на свитке, чтобы взять его у Ху Цзина. Вероятно, самые страшные его опасения оправдались.

Ху Цзин силой вложил свиток в руку Ху Фэйциня:

– Небесное войско подошло к границам мира демонов и осадило западный вход. Тот, через который вы вошли. Их генералы ведут себя вызывающе, два сопляка, возомнившие себя невесть кем!

Ху Фэйцинь сообразил, что во главе небесного войска его старшие братья, и это его нисколько не порадовало. Он нахмурился, сорвал печать и развернул небесный эдикт.

– Они хотят, чтобы мы им тебя выдали, – сказал Ху Цзин, садясь к столу и вороша палочкой угольки под чайником, – тогда они оставят нас в покое.

В небесном эдикте действительно содержался приказ выдать Небесам Тайцзы Фэйциня и угроза небесной войны в случае отказа. Но в нём ничего не было сказано о том, что Небеса отведут войска, если демоны подчинятся. Этой лазейкой не преминут воспользоваться, если не принять меры.

Ху Фэйцинь медленно принялся сворачивать небесный эдикт, удерживая его кончиками пальцев за края, точно брезговал за него браться всей рукой. Лицо его потемнело.

– Прежде чем ты что-то скажешь, – буркнул Ху Цзин. – Ты ведь понимаешь, почему я запретил рассказывать об этом Ху Вэю? Если ему шлея под хвост попадёт, он такого натворить может!

Ху Фэйцинь согласно кивнул. Ху Вэй мог, ещё как мог!

– Я не хочу, чтобы мой сын рисковал жизнью, – сказал Ху Цзин, – пусть и за Лисьего бога. Но ты должен знать: ты Лисий бог, стоит тебе сказать хоть слово – и лисы подчинятся, даже если это будет приказ броситься на небесные копья.

– Я бы так не поступил, – однозначно сказал Ху Фэйцинь. – Это семейные разборки, никого другого в них вмешивать я не стану. И я…

– Прежде чем ты ещё что-то скажешь, – прервал его Ху Цзин, и лицо у него стало ещё сердитее. – Ты тоже Ху. Перерождённый или нет, но ты тоже часть Великой семьи Ху. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Ху Фэйцинь слегка вздрогнул и тут всё понял.

Лао Ху был действительно недоволен, что Лисий бог очнулся так скоро. Вероятно, он предпочёл бы, чтобы Ху Фэйцинь не проснулся ко дню, который упоминался в ультиматуме. Но что бы тогда сделали лисы?

Ху Вэй называл это лисьим предвидением. Ху Фэйцинь вдруг ясно представил себе, что произошло бы, если бы он не проснулся. Ху Цзин, вероятно, спрятал бы их с Ху Вэем где-нибудь в мире демонов, намертво прикрутив друг к другу цепями, а цепи – к какой-нибудь неразрушимой скале, чтобы они не смогли ни сбежать, ни вмешаться. А лисьи демоны отправились бы и сложили головы за Лисьего бога… за Ху Фэйциня, не за Лисьего бога сложили бы головы и Ху Цзин, и Ху Сюань, и все незапоминающиеся дядюшки Ху.

Потому что он тоже Ху, потому что они – его семья.

Ху Фэйцинь прикрыл глаза и пробормотал:

– Я вернусь в Небесный дворец и предотвращу небесную войну.

Ху Цзин пригладил бороду:

– Ты уверен?

– Я…

– Я против, – сказала Ху Сюань, входя; выглядела она взволнованной и несколько растрёпанной. – Отец, почему ты мне не сказал!

– Болтливые лисы… – сквозь зубы прорычал Ху Цзин.

Ху Фэйцинь сообразил, что Ху Цзин и старшую дочь держал в неведении, потому услал её в Лисоград, а кто-то из лисьих демонов сболтнул Ху Сюань об осаде границ.

– А-Фэй, – сказала Ху Сюань, садясь рядом с Ху Фэйцинем и крепко сжимая его руку, – мы могли бы просто сказать им, что тебя здесь нет.

– Нет, – покачал головой Ху Фэйцинь. Этот вариант он даже не рассматривал.

Если уж начистоту, то он предпочёл бы встретиться с войском, которое вёл Небесный император, чем с войском, которым руководили старшие братья. Он слишком хорошо их знал, и в том, что он знал, не было ничего хорошего. Им нисколько не важно, есть он тут или нет. Если есть, они его заберут в Небесный дворец. Если нет, они вторгнутся в мир демонов и уничтожат его или ту часть, которую успеют, прежде чем Небесный император их отзовёт.

– А-Фэй, подумай об А-Вэе, – настаивала Ху Сюань.

Об этом думать было больнее всего. Ху Фэйцинь тихонько вздохнул и проговорил:

– Сюань-цзе, нас с Ху Вэем всего лишь двое, а в мире демонов – сотни тысяч существ. Ни один бог не стоит такой гекатомбы [27] . Я не позволю, чтобы кто-то умирал за меня.

– Предпочтёшь сам хвост откинуть? – рассерженно воскликнула Ху Сюань.

– Отец мне ничего не сделает, – возразил Ху Фэйцинь. – Я Тайцзы, это подтверждено и небесным эдиктом. Высылка в Нижние Небеса или тысячелетнее заточение в Небесной темнице – вот что, вероятно, меня ждёт, если я вернусь. Это не так страшно, как может показаться.