Тот покачал головой и поделился:

— Я тоже думал о том моменте, и запомнил, что лейтенант двигался слишком быстро, да и движения выдавали. Он принял зелье, редкое, дорогое и с побочными действиями. И все вместе мы оказались там не случайно. Нет. Он приманил меня вами, уважаемая Рада. Слишком хорошо узнал меня за время службы. Он всё подстроил, теперь я в этом уверен.

— Так значит все его признания были ложью? Странно, но я чувствовала, что он искренен, — в растерянности откинула выбившуюся прядь с лица, что мешала.

Капитан странно посмотрел на меня, сделал пару шагов, подойдя почти впритык. Он аккуратно провёл по моим волосам, приподнял голову, провёл большим пальцем по нижней губе. Я замерла от неожиданности и этого нежного движения, не веря. А тот смотрел на меня, словно изучал мои черты, спокойно, неторопливо.

— Это женское кокетство? Я не сказал, что лейтенант лгал вам. Отнюдь. Думаю, даже уверен, он на вас действительно положил глаз. Этому я не удивлён. А вот ко мне лейтенант всё так же испытывает ничем не замутнённую ненависть. Сейчас важнее то, что я чувствую опасность. Она далека, но нарастает. И не отпускает. Нам следует быть готовыми. Не смотрите так, сегодня нам точно нечего бояться. Долго я не выдержу на ногах, так что следует поспешить. Обойду периметр и вернусь. Так я успею хотя бы среагировать.

Капитан вышел, а я стояла, и через окошко смотрела на него, понимая, что капитан Алан Стронг неравнодушен ко мне. Впрочем, как и я. Стоило честно признаться себе, он волновал меня, рядом с ним у меня сбивалось дыхание, пропадали глупые мысли о разнице нашего положения.

Мне хотелось самой подойти и прикоснуться к нему. Останавливало меня только одно — правила поведения в местном обществе. А ещё меня беспокоил вопрос, не изменится ли поведение капитана, когда мы вернёмся в город?

Рада Лави, домик лесника на границе волшебного и обычного леса

Прошло уже два дня, как мы остановились в домике лесника. И раз уж капитан узнал о моём даре, я приложила все усилия, чтобы вылечить его.

А вчера вечером, когда мы так уютно разговаривали за чашкой лечебного отвара, капитан попросил:

— А всё же, уважаемая Рада, как так получилось, что вы стали ссыльной и попали в наш городок? Я узнал вас слишком хорошо, чтобы не поверить тем словам, что мне рассказали.

О, интересно, и зачем капитану рассказывали о какой-то ссыльной? Не смогла сдержать любопытство и спросила его. На что получила ироничный ответ:

— Вы не представляете, что началось после вашего спасения, — и тут капитан удивил меня, поменяв тему: — Мы хорошо узнали друг друга, особенно по поступкам, а не по словам, тем более чужим. И каждый из нас спас жизнь другого. Я предлагаю оставить лишний официоз, тем более нашего строгого провинциального общества я здесь не наблюдаю. Вы не против, Рада, если я буду звать вас по имени? А вы меня в ответ зовите Аланом, хорошо?

Я кивнула, сделав глоток. Возможно, я надумала себе, но Алан так открыто вёл себя: его лёгкая улыбка, лучики по внешним уголкам глаз, нежность, с которой он смотрел на меня, я ощутила настоящее волшебство, что зарождалось здесь, между нами.

Даже тени под глазами, и появившаяся худоба на его лице от воздействия яда не смогла сейчас испортить этот момент.

Я зацепилась за слова, что запомнила:

— А что началось после моего спасения, Алан?

— О, именно тогда я понял, сколько людей в городе радеет за моё личное счастье и знает лучше меня, что же мне делать с моей жизнью. И всё же, Рада, я уверен, вы не могли сделать то, в чём вас обвиняют. Это часть моего дара, я чую людей, их суть. Вы не могли сделать то, о чём я читал, я уверен в этом.

Я задумалась, как именно рассказать Алану обо всём, что случилось. Ведь и сама Рада была виновата, пустив в свою жизнь того мужчину, что запудрил ей голову.

И я честно ответила:

— Вы знаете, Алан, я не покушалась на жизнь семьи Сторм. Но и полностью безвинной себя не считаю. Я поверила мужчине, что встретила однажды. И он отплатил мне обманом, опоив и выставив преступницей.

И я рассказала о жизни той Рады. В памяти остались моменты, что я увидела тогда при появлении в этом мире. Я понимала, Алану важны были мои искренние слова.

Я не собиралась наговаривать на себя и разумно не акцентировала его внимание на глупости моей предшественницы, когда та доверилась не тому мужчине, будучи замужней.

Не забыла упомянуть о надежде, что дал мне доктор Торк:

— А ещё доктор в тюремной больнице мне сказал, что дело моё сфабриковано. Он увидел это, когда получил бумаги, и засомневался в честности судьи. Он отправил запрос в королевский судебный отдел. Но предупредил, что дело это не скорое. Мне остаётся только ждать.