Спальня встретила полумраком и пеленой стелящейся по полу розоватой дымки. И прохладой, засевшей так глубоко в кости, что глубже находятся разве что самые древние владения Всеотца. Но я слишком устал, чтобы думать о проблемах. Просто дошёл до кровати и зарылся в подушки, не потрудившись забраться под одеяло. Во всяком случае, туман мне напомнил зачем мне вообще одеяло, иначе бы к утру я точно почувствовал зубы тумана Пика на своей пятке.

«Что мне стоило запрятать гнев в себя и как всегда быть невозмутимым?» — предложенный завтрак вызывал тошноту. Я прекрасно помнил, насколько толстый слой льда нарастал на древке копья за несколько взмахов. Да, меня сдержали, а то бы заморозил всю столовую.

«Стоит хоть чаю выпить», — ком неприязни к еде от запаха травяного сбора стал податливей. Нежная рыба, орехи, тёплый хлеб и масло… Нет, не хочу! Впереди приём новой пачки помощников и обсуждение положения в пещерных садах, насколько их коснулись изменения теплоты подземных вод. Если и там стала заметна разница, нагрузка на рабочих оранжереи увеличится. Быстрого упадка температуры не произойдёт, но нужно быть готовым ко всему. Повысить составляющую хладостойких культур и позаботиться о сбережении семян и саженцев более слабых растений. Хладостойкие грибницы нужно будет размножить и распределить правильно новые посадки, когда как остальные подвергнуть медленной заморозке с последующим сохранением. Перепроверить запасы, в обязательном порядке. Начать с самых дальних деревень, тронутых снегом. Всё, что может быть заморожено и при оттепели может испортиться, высушить на последних морозах или употребить вместо того, что может быть высушено. Изменить состав запасов и — не забыть об охране, если в той есть необходимость! Небольшие отряды кильруоков по два-три на деревню от крупных хищников и три-четыре т’хава от паразитов поменьше. И те, и другие, нуждаются в прокорме и присутствии следящего за ними загонщика. Старосты держат обычно в доме кильруока или т’хава, но не все же!..

Закопавшись в ещё и не начатые дела, я не понял сразу отчего я смотрю в бокал и не решаюсь испить чаю. Обычно зыбкая гладь в чаше оставалась ровной и не дрогнула, когда я чуть наклонил сосуд. Напиток был заморожен, да так быстро, что пальцы через металл не успели ещё почувствовать холода.

«Я же ничего не делал», — огорчился я, как вдруг чай-лёд начал оплывать и вновь стал жидкостью. Попробовал. Горьковатый и прохладный. Подогревать его не стоит — горечь надолго осядет на язык. Мне больше нравился чай тёплым, а лучше — горячим. Потянулся за кувшином. И там холодный, и его не обошла заморозка.

«Уже и магия перестаёт слушаться меня», — хотел было огорчиться я и начать пить хотя бы такой чай, как последний снова стал ледяным куском. Захотелось выругаться, как мне словно подсказали, напомнив, что если бы я вдруг ненароком заморозил напиток, то лёд коснулся бы и посуды, а тут всё иначе…

«Это не я!» — почти обрадовался я, и затылок царапнуло магическим коготком. Прихватив с собой бокал, я вышел через открытые двери на террасу, чтобы застать прелюбопытную картину в довольно солнечное и как всегда прохладное утро. На заднем дворе, на полукруге каменной кладки, лучами распаляющем дорожки, в магии практиковалась княжна под присмотром присевшего на скамью Императора. Высокий ледяной сгусток, слишком неровный, чтобы зваться остриём, колонной или статуей, был целью, пока девушка, приглядываясь к граням-разводам, тянула с действием.

— Риа, не забывай! Один раз. Одно касание. Одно, — напоминал девице Повелитель, пока та согласно кивала в такт звучащей памятке. — Тебе стоит прочувствовать хотя бы раз отголосок этого приёма, и уже не нужно будет думать о деталях. Тело само подскажет.

— Не понимаю, зачем мне сейчас стоит этим заниматься, — высказала недовольство княжна, но урока не прерывала.

Вздохнув, она уверенно ткнула пальцем кусок льда и отняла руку. Сгусток остался невредимым, но через несколько мгновений без появления медленных трещин крошевом рыхлого снега опал на камни. Княжна недовольно притопнула ножкой и пискнула. Видимо, что-то шло не по плану. Я покосился на свой чай. Тот устало оттаивал.

— Не так. Ещё раз, — усмехнулся неудаче девушки Император. Княжна Фанориа послушно призвала магию, с плавным жестом подняв снег в новую кривую глыбу.

— Не понимаю, — повторила она и сложила руки за спиной, начав покачиваться на пятках и созерцать своё творение. Я же обнаружил свой чай застывшим.

— Хочу тебе преподать урок самоконтроля.

Я не видел лица Императора, но чувствовал его улыбку. Его слова же задели меня. Своевременно он заговорил о самоконтроле мага, ой как своевременно.

— Колдун и его магическая сила — одно целое. Это правда и неправда одновременно. Мы рождаемся с нашей силой и пользуемся ей. Никогда не слышал, чтобы магия управляла магом, отчего напрашивается вывод, что мы сами творим форму своей ворожбы. Это правда и снова неправда. Почему? Потому, что собственная магия может убить своего носителя. Носителя, но не хозяина. Это всё равно, что назвать хозяином нелия, живущего бок о бок с кильруоком с самого рождения, но лучшего сравнения я не нахожу.

Я ощутил, как губы расплываются в улыбке. Мне понравился способ подачи нового для обучающегося чародея. Своим ребятам я рассказывал темы конкретнее, и не сетовал на их непонятливость. Они ощущали магию очень хорошо, да и про княжну я не мог сказать иначе. Она чувствовала течение Силы, но не понимала происходящего? Не исключено.

— Кильруок видит в нелие своего друга и соратника, помощника, вожака. Того, кого ему позволят видеть. Однако, не получая поддержки и ухода, он начнёт кусаться. Если не быть начеку, пёс рано или поздно нанесёт последний удар, вот только без нелия он не видит существования. Каким бы тот ни был. В то же время нелий в силах пресечь нападение, подавить пса вплоть до полного подчинения с сильной утратой общей мощи. С магией так же.

«Доступно», — мысленно хмыкнул я, попутно огорчившись, что за наблюдением нельзя хлебнуть напитка, ставшего льдом.