«Что за бессмысленная ерунда?» — мысленно огрызнулся я, разглядывая больше не еду перед собой, а натюрморт, сотворённый прямо на тарелке. Начинать есть удивительное творение я, честно говоря, побаивался. Желтовато-белый шарик очень густого крема в окружении черничных ягод на листиках мяты. Чернику припорошили сахарной пудрой, а крем украсили ниточкой сиропа, подав дополнительно треугольничек пирога. Аромат яблок и сливок, щепоть чего-то сладковато-пряного. Я покосился на отставную Тень княжны — он вёл себя немногим смелее меня, всё-таки начав с черники.

— Как будто я не в Ледяном Пике, а в Чёрной Игле! — продолжал Император нахваливать смену блюда. — Словно госпожа-Императрица решила побаловать вкусненьким!

— Госпожа-Императрица? Никогда не пробовал ничего подобного, пока княжна не приехала в Ледяной Пик, — отозвался Фануиурэм, поддерживая нить разговора.

— Угостить Ледяной Пик мороженым всё равно что привезти в Пик снега из того же Клыка, — я чувствовал, что Повелитель готов засмеяться, но самое большое, что получалось — усмехаться. Хорошая издёвка с его стороны била точнее выстрела в упор.

«Значит, снег наконец-то привезли?» — я мысленно ощетинился, представляя, что Император всё же слышит мои мысли. На меня, однако, не взглянули. Плевать, это всего лишь ужин, я мог бы уйти с него в любой момент. Не впервой. Пустая болтовня никогда не была мне в радость, а я не пытал себя ею. Мог позволить, в отличие от других.

— И как же ты его приготовила?

«Боги, началось!..» — нестройный звон предметов отвлекал от злости, а заодно не давал магии скапливаться слишком быстро. Даже для ухода было своё время, и я жалел, что приходилось ждать. Как жаль.

— Прошлый раз замораживала на колотом льду, но это очень трудоёмко. И долго, — я не мог не приметить, что княжна ведёт себя очень осторожно. Веселится, но сдержано. — Только потом попробовала использовать магию. Чуть посуду не испортила!.. И это было сложнее, чем на льду!..

«Магия используется для ерунды…» — с выдохом я ослабил сгусток Силы под горлом. Успокоиться. Десерт, причина расстройств, как нельзя кстати привлекал к себе внимание. Императору он нравился, да и Фарэму, вроде, очень пришёлся по вкусу. И княжна наверняка старалась. Не важно зачем, но старалась. Может, из-за этого и опоздала к ужину. А не сделала — опоздал бы один я.

Тёплый яблочный пирог. Прохладные, нет, холодные и от этого густые, сладковатые сливки. Кисло-сладкая черника и освежающая мята. Любопытное сочетание.

— Вкусно, — буркнул Ворон, уничтожая сладкое, но не слишком распространялся словесно. Хороший мальчик, тихий.

— Госпожа-Императрица подаёт обычно с хрустящими вафлями и сиропом. Со свежими ягодами ещё не пробовал! — подбадривал ребят Император. Со стороны же он больше походил на приглядывающего за малышнёй молодого учителя — много восторгов, много энергии, ещё больше неуместного и глупого восхищения.

«Зачем Повелитель это делает? Почему нельзя делать то, что действительно желаешь? К чему все эти лицемерие и лесть?» — мысленно распалялся я, поглядывая на беседующих. Опустил глаза в тарелку и на долгий миг забылся. Я так сильно увлёкся разборкой по полочкам того, что мне не нравится, что не заметил, как закончил со своим десертом. Без разбирательных дум проглотил всё, оставив пару листиков мяты, и последнее, напоминающее мне о сладком, было ускользающем послевкусием. Приятное послевкусие, в отличие от тошнотворной болтовни.

Не я один доел десерт. Из всех остальных разве что княжна оттягивала окончание трапезы. Наверное, всё потому, что ей просто не давали, отвлекая разговорами. Беседа же текла излишне игриво, слишком игриво для рангов тех, кто отвечал за чужие жизни. Император заводил ребят ещё больше, немало шутил, и это не могло не действовать на нервы.

— Мне кажется, или стало холоднее?.. — своим вопросом княжна прервала веселье, а заодно нарушила поток моих мыслей, и приятных, и полных язвительностей.

— В Пике гуляет немало сквозняков, — не слишком уверенно попытался отмахнуться Фарэм. Но очень внимательно посмотрел на меня. Слишком хорошо он знал меня и мои возможности, как ищейка чуял запах моего колдовства задолго до того, как натыкался на последствия ворожбы.

— Пальцы покалывает. И голова кружится, — говорить княжеской девчонке становилось всё сложнее. Слабый маг заметил бы лишь холод, более сильный — щекотку у затылка.

Видимо, я смог наворотить больше, чем выходило обычно. Не столько даже беспокоило, что я причинил болезненные неудобства девчонке, волновало то, что я обратил на себя внимание слишком агрессивным образом. Мысленно расслабляясь, я попытался впитать выпущенную ненароком магию и встретился с немигающим взглядом Императора.