– Почему?

Он снова замолкает, покусывая губы, а потом вдруг огорошивает:

– Наверное, потому что в глубине души всегда был твоим. Ну… Может, не всегда, но лет с пяти точно.

Больно. Мне по-настоящему больно это слышать. Слова Артёма прожигают дыру в броне, которой я защитила свое сердце. Но я по-прежнему цепляюсь за доводы разума. Из самых последних сил.

– Однако, если бы я не рассказала тебе об интрижке Орловой с Зацепиным, ты бы по-прежнему встречался с ней. И вот этого всего, – обвожу взглядом смятую постель, – не было бы.

Артём поджимает губы и ведет подбородком в сторону. Замечаю, как на этом движении напрягаются его желваки. Он зол, но пытается не срываться.

– Ладно, я пойду, – бросает парень, рывком вскакивая с кровати.

– А как же кино? – спрашиваю робко.

Но это больше для проформы. И так понятно, что никакого кино сегодня не будет.

– Настроение пропало.

Соколов поправляет джинсы и кидает на меня угрюмый взгляд. Создается ощущение, что он хочет еще что-то сказать, но сдерживается. Потоптавшись на месте пару секунд, друг дергает головой, словно стряхивая морок, а затем спешно направляется в прихожую.

Сползаю с кровати и иду за ним. По тому, как резко Артём срывает пальто с вешалки, можно понять, что он в шаге от того, чтобы выплеснуть на меня весь скопившийся негатив. Его движения грубы и порывисты, а синее море глаз покрылось тонкой корочкой льда.

Я прекрасно чувствую шаткое состояние Соколова и поэтому молчу. Что бы я ни сказала, ему это не поможет.

– Пока, Вась, – обувшись, он распахивает входную дверь.

На меня намеренно не смотрит.

– Пока, Тём, – отвечаю тихо. – Прости, если…

– Нет, все в порядке, – не дает мне договорить. – Давай сегодня на этом закончим.

С этими словами он молниеносно скрывается в полумраке коридора и устремляется вниз по лестнице. Артёма уже давно не видно, а я все равно стою, привалившись плечом к косяку, и вслушиваюсь в его постепенно стихающие шаги.

Глава 50

– Вась, привет, – голос Феда, как всегда, бодрый. – Как ты?

– Доброе утро, нормально, – хриплю я, с трудом отдирая лицо от подушки. – Который час?

– Двенадцать доходит. А ты спишь до сих пор? – в его интонациях я улавливаю удивление.

Ну еще бы! Сам-то Осипов – настоящий жаворонок. Мало того, что встает ни свет ни заря, так еще и зарядку по утрам делает. Порой я вообще сомневаюсь, что он человек. Слишком уж у него все идеально, слишком правильно.

– Да, сплю, – шумно выдохнув, снова валюсь на подушку и, чтобы хоть как-то оправдать себя, добавляю. – Выходной все же.

– Как вчера погуляли? Поздно вернулась?

Вернулась-то я не поздно, но вот уснуть не могла до глубокой ночи. Все думала о Соколове и его словах. Прям голову сломала, честно! Ворочалась с боку на бок и протяжно вздыхала. Оттого, видать, и дрыхну сегодня до обеда.

– Нет, не очень, – отвечаю я, потирая веки. – Девяти не было.

– Ясно. А на сегодня какие планы?

– Да никаких особо, – широко зеваю и потягиваюсь. – А что?

– Хотел встретиться, – сообщает Осипов. – Может, погуляем? Или в кино сходим?

Кошусь за окно и недовольно хмурюсь: погода нынче нелетная. Дымчатые кусочки неба еле проглядывают через занавесь тяжелых грозовых туч. Рыжие макушки деревьев мотаются туда-сюда под натиском бушующего ветра. Уверена, с минуты на минуту ливанет дождь. И тогда на улице точно будет нечего делать.

– Знаешь, Федь, гулять что-то совсем не хочется, – кутаясь в одеяло, признаюсь я. – Может, ты ко мне в гости придешь? Я шарлотку могу испечь. Ну или…

– Я с удовольствием! – с небывалом энтузиазмом отзывается он. – Во сколько мне быть?

Ого, вот это рвение… Это его идея с шарлоткой так воодушевила?

– Эм… Через часок приходи, – пожимаю плечами. – Сможешь?

– Конечно, Вась, – по голосу слышу, что улыбается. – До встречи.

Кладу трубку и крепко задумываюсь. Сегодня, в свете дня, события вчерашнего вечера кажутся какими-то фантастическими, почти нереальными… Подумать только! Мы с Соколовым целовались! И не просто целовались, а творили настоящий беспредел! От одних лишь воспоминаний стыдно… Прокручиваю их в голове и краснею. Прямо чувствую, как удушливый жар к щекам приливает!

В смущенном жесте подношу руку к губам и провожу по ним пальцами. С трудом верится, что меньше суток назад здесь хозяйничал язык Артёма. Я прекрасно помню, как он ласкал мои губы. Облизывал, посасывал, покусывал…

Жалею ли я о том, что не позволила ему зайти дальше? Да, немного. Наверняка ночь с Соколовым была бы совершенно незабываемой. С ним бы я, несомненно, распробовала всю прелесть плотской любви.

Мой первый раз с Демидом был смазанным и каким-то невнятным. Если честно, я тогда вообще почти ничего не почувствовала. Короткий приступ боли, непонятная возня, и бац – конец.