Сам Бейт-Бройде назван так в честь одного из филантропов, давших щедрую сумму на строительство. В нем 21 квартира из 2 комнат («больших и прекрасных» – как писали тогда в газете). Как было принято в иерусалимских домах того времени, двери квартир второго этажа выходили на галерею, в конце которой в специальной пристройке помещались туалеты. Такие же туалеты были и на первом этаже. На галерею поднимались по наружной лестнице.

Квартиры в Бейт-Бройде отдавались бесплатно молодым ученым евреям на три года, после чего они должны были подыскивать себе другое жилье. Эти молодые евреи происходили из Вильно и других литовских городов, и среди них не было ни одного хасида.

Сегодня население Бейт-Бройде – бедные ортодоксальные еврейские семьи. Над красивыми, но испорченными бетонной перегородкой, воротами в квартал, высечена на камне надпись, цитата из пророка Иешаягу (Исайи):

«И дам Я им в доме Моем и в стенах Моих память и имя, (которые) лучше сыновей и дочерей, имя вечное дам им, которое не истребится». (Иешайягу, 56, 5)

Любопытно, что кроме евреев, цитаты из Священного писания над входом в дом любили высекать немецкие колонисты-темплеры.

Но и хасиды не остались в обиде. На той же улице Тавор, бок о бок с Бейт Бройде в 1909 году основали похожий квартал, Батей-Ранд.

Создан он был на деньги Менделя Ранда, богатого хасида из польской Галиции, из города Цанз (сегодня – Новы-Сонч в Малопольском воеводстве). Мендель приехал в Эрец Исраэль в 1901 году, жил в Меа-Шеарим, затем в еврейском квартале Старого Города, затем купил дом, вплотную прилегавший к «Сук Аль-Каттанин» – «Рынку тканей», арабскому рынку у самой Храмовой горы. Дом Ранда («Хацер Ранд» стал самым близким к Храмовой горе еврейским зданием. В 1909 году Мендель дополнительно купил землю в Нахлаот – для того, чтобы построить на ней дом для бедных хасидов.

О земле, на которой стоит Батей-Ранд рассказывают легенду, согласно которой на ней были два поля пшеницы. Одно поле принадлежало еврею набожному, который соблюдал все законы Торы, связанные с урожаем, отделял десятину и не сеял в год «шмиты» (седьмой год). Второе поле тоже принадлежало еврею, но совсем «не знавшему Бога». Когда оба еврея принесли зерно с полей на продажу – у грешника оно оказалось гнилым и прелым, а у набожного – чудесным и крупным. По преданию, дома квартала стоят именно на земле, где прежде колосилась пшеница праведного еврея.

Батей-Ранд строил частично тот же самый подрядчик, который строил Бейт Бройде. 25 квартир, галерея на втором этаже, туалеты в отдельной пристройке – точно так же выстроен и Бейт Бройде. Только Батей-Бранд лучше сохранились за эти более чем сто лет, которые отделяют их строительство от нынешних дней. Но население Батей-Ранд не изменилось. Небогатые ортодоксальные евреи живут в этом более чем столетнем квартале. И точно так же, как сто лет назад «характер этих людей добрый и спокойный, и хоть живут они бедно, но их духовная жизнь полна света и абсолютно цельна» (так описывал жителей Батей-Ранд Ицхак Шапира, писатель начала ХХ века).

При посещении этих ортодоксальных кварталов постарайтесь одеваться скромно, не шуметь, и не фотографировать местных жителей без разрешения. Годы и десятилетия жизни в замкнутом дворе, где все ходят в одну синагогу и живут одной общиной, наложили свой отпечаток на жителей ортодоксальных кварталов Иерусалима. Но если вы будете вести себя вежливо и с уважением – вас могут легко пригласить в гости и покормить кугелем и чолнтом, напоить чаем и просто поговорить с вами о жизни. Поверьте мне – это незабываемое впечатление.

Понятие «хеврат ломдим» для израильской социологии – не ново. Оно появилось в середине 19 века, когда сама наука социология только-только училась ходить, когда до рождения Абрахама Маслоу с его теорией потребностей должно было пройти более полувека, когда сионизм еще не существовал в своем современном виде, и настоящими сионистами были ученики Гаона ми-Вильно, приезжавшие в Эрец-Исраэль и населявшие ее по завету своего учителя. Именно тогда евреи Земли Израиля, зачастую лишенные средств к существованию, кроме «цдаки», поступавшей из-за рубежа, заложили основы современного «харедимного» еврейства, положившего изучение Торы началом и концом своей деятельности, и занимающегося этим с раннего утра до поздней ночи.

Нет, я далек от того, чтобы в данной заметке говорить о «харедим», их роли в создании Государства Израиль, их полезности, как общины, сохраняющей и раздувающей пламя Торы. Лучше я расскажу тебе, читатель, о тогдашних иерусалимских микрорайонах, или, как любят сегодня говорить, спальных районах.

Еще в начале 19 века весь Город помещался ровнехонько в то малое пространство, которое было окружено стенами, построенными по приказу султана Сулеймана Великолепного в 16 веке. За стенами, ворота в которых запирались на ночь, шла совершенно иная, отличная от городской, жизнь. По лысым склонам Иудейских гор бродили стада бедуинов, и сами бедуины, особенно под покровом ночной темноты, занимались разбоем. Зачастую одинокий путник находил себе могилу среди негостеприимных гор, плохо защищенные караваны грабились, мало кто рисковал выйти за стены Иерусалима в одиночку, не взяв с собой доброе оружие или ватагу смелых товарищей. Эти бедуинские шайки свирепствовали в стране и во время мамелюкского, и во время турецкого правления, и в годы Британского мандата.