– Я понял, – после долгой паузы сказал я. – Пойдем и раздавим гадину. Убьем Председателя Вэсэ.

Сказать легко, а реализовать сказанное непросто, особенно когда речь об убийстве человека. Председатель, несомненно, гадина из гадин, но я никогда в глаза его не видел и с трудом представлял, как проверну экзекуцию. Мне уже доводилось убивать, – о чем напоминал кинжал по имени “гришан”, по-прежнему лежащий в рюкзаке вместе со шпагой, – но убийство совершалось в бою, на эмоциях, когда выбора-то особо нет: или ты, или тебя. А тут ты должен пойти и совершить казнь, будто профессиональный палач, и к тому же в присутствии подростка и женщины.

Будь на моем месте более рефлексирующий человек, он столкнулся бы с огроменной морально-этической дилеммой. Но я пообтерся, пообвыкся, закалился духовно и физически, в рефлексии впадать не собирался и был более-менее уверен, что после казни особым чувством вины страдать не буду. К тому же на дне сознания вертелась юркая успокоительная мыслишка, что вместо казни мы обойдемся каким-нибудь другим наказанием, вроде заключения под стражу на веки вечные...

Я поправил рюкзак, висевший на плече, и направился к воротам. Витька и Рина устремились следом. Не успел я осмыслить, каким образом мы откроем эти ворота, как они распахнулись сами, движимые скрытым механизмом. Между раздвигающимися створками появилась одинокая фигура очень упитанного немолодого человека в хорошем костюме, с седым ежиком волос, чисто выбритой холеной мордой, надменным взором глаз навыкате. Мы остановились.

Человек не был похож на “икону” Председателя. Но, как известно, живописцы, изображающие высокие лица, облеченные неимоверной властью, как правило грешат против истины. Это мог быть и сам Председатель. Вопрос в другом: какого лешего он нас встречает? Все-таки ловушка?

– Э-э... добрый день, – густым басом проговорил солидный гражданин, хотя время клонилось к вечеру.

Я внезапно понял, что он растерян. Трудно это заметить по его невыразительному лицу, с помощью которого запросто вешать с трибун любую лапшу. Такие лица – профессиональный инструмент любого закоренелого политика, его непробиваемый щит. И тем не менее, даже сквозь этот щит просвечивали растерянность и – немного – страх.

Это придало мне уверенности.

– Уверены, что он добрый? – спросил я.

– Владилен Станиславович ждет вас, – проигнорировал мою шпильку встречающий. – Прошу следовать за мной.

Я посмотрел на Витьку и Рину. Пацан был удивлен, а Рина напряжена. Если Вэсэ нас ждет, значит, это однозначно ловушка. Тут и думать не надо – надо валить со всех ног. Но я отчего-то не сомневался, что валить поздно, мы уже в ловушке. Побежать – значит подставиться под выстрелы гипотетических снайперов. Умирать от выстрелов в спину, как трус, ужасно не хотелось. Раз уж подставились, нужно встречать опасность лицом к лицу.

– Как о нас узнали? – спросил я, подбавив в голос волшбы.

Волшба подействовала, я это почуял, однако солидный гражданин устоял, хотя его затрясло от магического воздействия. Он бледно улыбнулся, глаза окончательно опустели, как разбитые окна заброшенного здания.

– Председатель Вечной Сиберии ждет вас, – проскрежетал он.

От него понесло волной ужаса и немыслимых страданий. Чья-то чужая воля стальной рукой держала его на месте, двигала его челюстью, управляла голосовыми связками. Он был куклой, но куклой мыслящей, все понимающей и умирающей от чудовищного ужаса.

– Он что, зачарованный, что ли? – прошептал Витька, мой юный и не по годам сообразительный друг.

– Сто процентов, – шепотом ответил я.

– Так получается... Председатель – это...

– Ведун, – договорил я. – Причем силушка у него не меньше моей. Если не больше.

– Вот сука! – выдохнул пацан.

– И не говори. Сюрприз, блин.

– Что происходит? Что случилось? – тихо зашептала Рина. – Ведун – это колдун? Не может этого быть! В Вечной Сиберии нет ведунов!

– Один есть, – сказал я. – А теперь, кажется, и второй проклюнулся.

– Это не магия! – сказала Рина. – Это Вэсэ через чип его имеет в мозг! Если б он был колдун, заколдовал бы нас сразу, зачем посылать этого дебила?

И она показала пальцем на обливающегося потом посланца.

– А ведь верно! – сказал я. – Но почему на нас он через чип не действует?

– Твой чип перепрошит, – сразу ответил Витька, – у меня он исчез, а у Рины...

– ...обнулен после того, как я попала на каторгу, – договорила женщина, побледнев. – У нас там была своя система. Никаких квестов и рейтинга, зато нас наказывали через нейрочип. Внушали боль, например, или отчаяние...

– Жесть, – сказал Витька. – Но если Председатель не ведун, у тебя, Олесь, есть шансы.

Мне живо представился легион специально обученных убийц с нейрочипами, полностью подчиненных Председателю. На них моя волшба не повлияет, как на этого мутноглазого чиновника, а вот их пули еще как повлияют на нас всех...

– У нас нет цели вредить вам, – заговорило нейрочиповое зомби перед нами. – Поэтому и убраны все Модераторы с вашей дороги. У меня к вам предложение.

Я понял, что с нами сейчас говорит сам Председатель.