— Тростниковый ром. Семилетняя выдержка! — произнёс Бао, бегло осмотрев бумажку. — Его производят из сырья, которое растёт на крайнем юге. На территории Нокса. Самые отчаянные люди рискуют, забираясь туда, и собирая сахарный тростник. Всё ради этой заветной бутылочки. Знаешь, сколько она стоит? Двадцать пять серебряников за литр!

— За одну бутылку богач платит такие деньги, которые бедняку и не снились… — вслух размышлял Скифар.

Бао ничего не ответил. Вместо этого он просто похлопал рукой по следующему ящику. Гвардеец открыл и его. Оттуда сын императора извлёк ещё две бутылки. Однако, эти сосуды выглядели по-другому. Они были более длинными, стекло — мутно зелёным.

— А это у нас — вино. Местный продукт, но за то какой! — произнёс Бао, немного повысив голос на последнем слове. — Виноградников в центральной Империи хоть отбавляй. Но вот качественный напиток может делать не каждый. А эти — ещё и настояны в дубовых бочках на протяжении пятнадцати лет! Обычная бутылка такого вина стоит не дорого, всего четыре серебряника. Но каждый год цена увеличивается на один.

Наследник престола так упоённо рассказывал об алкоголе, привезённом этой ночью, что Скифар начинал забывать, для чего они здесь находятся. Слушать его «справочную информацию» было интересно, но озвучиваемые цены вызывали некую дрожь восхищения, смешанного с долькой отвращения и непонимания. На эти деньги многодетные семьи могли бы жить неделями и месяцами, а какой-то богач тратит их на кратковременное удовольствие. За такое количества серебра можно было бы купить себе раба. Не официально конечно, ведь рабство запрещено. Выпивка по цене в жизнь…

— Так ЭТО и есть та самая контрабанда? — спросил Скифар, сделав настолько серьёзное лицо, на какое он был только способен.

Бао не проронил ни слова. Он взял в свои изнеженные руки гвоздодёр, покоившийся всё это время на полу. Перевернув пустой ящик, он впился узким концом инструмента в деревянное дно. Доски треснули. Парень обернул свою руку платком, приготовленным заранее, чтобы не загнать себе занозу, и вытащил из образовавшейся дыры маленький свёрток. Теперь Скифар всё понял. Элитный алкоголь был ничем иным, как прикрытием для настоящей контрабанды. Сын императора развернул ткань, представляя Скифару то, ради чего была затеяна вся операция. Некий амулет, сделанный из кости и меди лежал на шёлке, покрашенном в чёрный цвет. От него исходила какая-то еле чувствуемая вибрация.

— Магические артефакты, — прошептал Скифар, ошарашенный тем, что сам наследник престола трогает и руками.

— Да… — блаженным голосом произнёс Бао. — До этого мне удалось достать всего один. Но теперь в каждой коробке есть кое-что особенное.

— Какие у них свойства? — поинтересовался Скифар, уже переворачивая второй ящик.

— Сегодня мне привезли их четыре. Защита от болезней, улучшение здоровья, колокольчик, призывающий мудрость, кольцо, защищающее от одного сильного проклятья.

— Ого! И где ты их нашёл, учитывая политику в нашей стране? — изумлённо спросил Скифар.

— Сначала хорошенько «придавили» одного подозреваемого, а он и выдал, где ведьмы и колдуны зачаровывают предметы, — без лишних эмоций говорил Бао. — Вот оттуда и известно. Главное — что я палача и стражника подкупил, чтобы они этому полоумному ничего не говорили.

— Это кому? — нахмурился Скифар.

— Кому, кому… Отцу! — произнёс он это непросительно громко. — Он с молоком матери впитывал сказки об ужасности магии и колдунов. Этот идиот, как и все перед ним, даже не пытался поставить под сомнения эти слова. Но только не я. Я узрел эту силу, понял, что вся политика отца — ложь и террор по-настоящему могущественных людей. Запрещая магию, он удерживает власть. Даже если он и понимает весь этот потенциал, то ему не выгодно позволять чародейству существовать. Ведь именно бесконечная борьба и террор позволяют ему держать людей в страхе, не давая им «высунуть» голову, и понять, в каком болоте они живут.

Скифар был до глубины души впечатлён суждениями Бао Мина. Несмотря на то, что этот человек был императорских кровей, он видел всю сущность происходящего. Должно быть, это неизбежно приходит вместе с образованием. Вопрос лишь в том, станет ли он в будущем таким же, как и его отец?

— Пошли, заскочим ко мне, — произнёс Мин, постучав большим и указательным пальцами по стеклу.

Быстро прибрав место преступления, они отправились наверх. Бао спрятал артефакты к себе в карманы, а Скифар положил остальные бутылки обратно. Гвардеец доломал двойное дно ящиков, чтобы не оставалось никаких доказательств. Собрав деревянные щепки, парни выкинули их на улицу, прямо в ту кучу, куда всегда сбрасывают весь мусор. Нур-Хакеш поймал себя на мысли, что он — один из немногих людей, которые видят то, как работает сын императора.

Бао поставил на свой стол две бутылки: одну с вином, вторую — с ромом. Он указал Скифару на сервиз, в котором хранились хрустальные бокалы, и гвардеец их достал. Резко потянув за штопор, наследник престола открыл один из сосудов. Пробка вышла с характерным звуком. Командир никогда его не слышал, но для него он показался немного смешным. Бао разлил прозрачную жидкость золотисто-коричневого цвета в два бокала. Всё делалось по правилам этикета: алкоголь наливался всего на треть сосуда, быстрым и ловким движением.

— Ну, за наше первое дело! — сказал Бао, подняв бокал.

Скифар ожидал, что почувствует терпкий вкус, обжигающий рот и горло. В его голове понятие «алкоголь» прикрепилось к настойке из огненной травы. Однако, сделав один глоток, он не зажмурился. Ожидаемое чувство мерзости так и не пришло. Вкус был терпкий, с нотками сладости и приятным привкусом древесины. Никакого отвращения. Скифар охотно сделал ещё один глоток. Бао мин, отпив совсем чуть-чуть, потянулся рукой к тарелке, на которой лежали свежие фрукты.