– Но это не значит, что мы не можем быть честными друг с другом, не так ли?

– Кузены не хотели, чтобы ты знала. Они выплюнут зубы, если узнают, что я рассказал тебе.

Санди передвинула скульптуру за основание и поместила ее под скопление голубоватых лампочек.
– Тогда нам лучше, черт возьми, убедиться, что они этого не сделают.

Дети запускали в парке воздушных змеев и воздушные шары. Другие были заняты огромными летающими устройствами, похожими на драконов, не намного меньшими, чем "Сессна", главной функцией которых, по-видимому, была борьба с другими летающими устройствами, похожими на драконов. У них было блестящее оперение из фольги, украшенные бантом хвосты и изумительные анатомически точные крылья, которые рассекали воздух с устрашающей медлительностью китового сердца. В других местах были влюбленные пары, вспышки публичного театра или ораторского искусства, киоски с мороженым, кукольные представления и великое множество сказочно одетых людей на ходулях. Джеффри в изумлении уставился на удивительно красивую девушку на ходулях, покрытую листьями и с раскрашенным зеленой краской лицом, словно древесный дух, ставший плотским.

– Как ты думаешь, - спросила Санди, - кузены имели хоть какое-то представление о том, что ты можешь найти в банке?

– Если они и знали, то хорошо это замаскировали.

– Однако, посылать тебя сюда наверх, чтобы заглянуть в хранилище, большой риск.

– Меньший риск, чем вовлекать в это постороннего.
– Он попробовал мороженое, которое Санди купила ему в одном из киосков.
– В идеале Гектор и Лукас прилетели бы сюда лично, но тогда люди начали бы задаваться вопросом, зачем им понадобилось посещать Луну. Не успеешь оглянуться, как вся система начнет совать свой нос в дела Экинья.

– Ты думаешь, Мемфис знает о хранилище?

– Если и так, мне он ничего не сказал.
– Джеффри капнул немного мороженого себе на рукав. Он поднес ткань ко рту и слизнул каплю.
– И все же он знает, что что-то происходит. Я не уверен, как остальные члены семьи отнесутся к моему отсутствию, но Мемфис знает, что я отправился на Луну.

– Ближе к концу у Мемфиса было больше контактов с Юнис, чем у любого из нас.

– Полагаю, тогда она могла бы ему кое-что рассказать, - сказал Джеффри.
– Или в любой другой момент во время изгнания. Она прожила здесь больше шестидесяти лет.

– В таком случае, может быть, проще всего было бы спросить его напрямую. Узнай, знает ли он что-нибудь о перчатке и драгоценных камнях, а также о возможной связи с Пифагором.

– Если ты этого хочешь.

Они продвинулись по краю небольшого городского пруда, где дети плескались на мелководье, а маленькие лодочки с пастельными парусами подпрыгивали и сражались дальше. На дальнем берегу Джеффри уловил вспышку чего-то маленького, похожего на млекопитающее, появившегося из воды, прежде чем сразу же исчезнуть в пучках травы. Выдра или, может быть, ондатра, ее мех серебрился от воды.

– Тебе совсем не интересно все это, не так ли?
– спросила Санди, не потрудившись скрыть свое неодобрение.
– Когда ты возвращаешься домой, в Африку, ты сразу влезаешь в свою прежнюю жизнь.

– Ты говоришь так, как будто это что-то плохое.

– Просто сделай для меня одну вещь - узнай, что известно Мемфису.

– Послушай, прежде чем ты углубишься в это дело - ты абсолютно уверена, что это то, с чем ты действительно хочешь связываться? Ты не сможешь провести пятиминутную очистку своей собственной рабочей памяти.

– Я знаю хорошего нейрохирурга.

– Я не об этом.

– Она не была чудовищем, Джеффри. Может быть, не совсем совершенным человеческим существом. И есть еще кое-что: эту перчатку положила туда она, а не кто-то другой. Не слишком ли много совпадений в том, что информация об этом банковском хранилище внезапно всплыла на свет через несколько недель после ее смерти? Здесь повсюду отпечатки пальцев Юнис.

– Надеюсь, что ты права насчет этого.

Покинув парк, они прошли в следующую пещеру и в конце концов остановились у ресторана, где должны были быть установлены заказанные Санди скульптуры. Заведение было закрыто для бизнеса и запылено из-за ремонтных работ. Санди поговорила с дизайнером интерьера, обсудив несколько деталей, которые ей нужно было проверить перед завершением проекта. Она вышла, качая головой, раздраженная и сбитая с толку.
– Теперь они хотят, чтобы они были черными, - сказала она.
– Сначала он был белым, теперь он черный. Мне придется переделывать их с нуля.

– Что ты будешь делать с белыми?

– Вероятно, уничтожу их. Слишком китчево, чтобы продавать.

– Пожалуйста, не уничтожай их, - настойчиво попросил Джеффри.

– Мне это ни к чему. Просто загромождает мое рабочее место.

– Я куплю их или что-нибудь в этом роде. Отправь их домой. Но не уничтожай их.

Она выглядела тронутой и удивленной.
– Ты сделаешь это для меня, брат?

Он торжественно кивнул.
– Если только ты не задрала свою цену за пределы моего диапазона.

Затем они снова двинулись в путь, пересекли еще несколько кварталов, прежде чем подъехали к тому, что выглядело - по крайней мере, по стандартам Зоны - совершенно невзрачным коммерческим или жилым зданием. Его выпуклые бока представляли собой мозаику зеркально-ярких чешуек, наводящих на мысль о кожном покрове рептилии. Они вошли внутрь и спустились на лифте на цокольные этажи.

Санди передала Джеффри наушник для перевода.
– Надень это, - сказала она.
– Чама не говорит на суахили.