– Да? А зачем?

– Дача Комарницких под Всеволожском. Я съездил и нашел следака, который вел проверку по факту самоубийства Стаса Комарницкого...

– Ну-ка, ну-ка.

– Следак считает, что Стаса убили. Либо сама Комарницкая, либо его заместитель, за которого Аллочка и вышла замуж спустя всего три месяца после "самоубийства" мужа... Но доказательств нет.

– Бывает,- согласился я.- Что предлагаешь?

– А что тут предложишь? Там даже дела не возбуждали - самоубийство. Следак говорит: наглая тварь. Он ей в лицо сказал: а не ты ли, Алла Феликсовна, муженька-то убила? А она в ответ: а ты докажи... Вот тварь какая!

– Не бери в голову, Родя,- ответил я... и вспомнил огромных кавказцев... и ухоженную, холеную руку Аллы с обручальным кольцом... и брюлики, подрагивающие в ушках. Еще я подумал, что прокуратурский следак, скорее всего, прав. Но его правота не подкреплена фактами, и Алла Комарницкая никогда не предстанет перед судом. Такова реальность.- Ты,спросил я,- Родион, пробил телефоны, с которых звонил Троцкист?

– Да,- хмуро ответил Родя.- Звонил он с таксофонов возле метро "Площадь Мужества". Карта компании "Санкт- Петербургские таксофоны" на тридцать единиц, годна до тридцатого ноября.

Звонки только на твой номер... Осторожный, гад.

***

У Полины Гребешковой оказался очень приятный грудной голос, и она, кажется, нисколько не удивилась, когда я позвонил, представился и сказал, что хотел бы поговорить о ее бывшем муже - Олеге Гребешкове.

– Когда вас устроит?- спросила она.

Я ответил, что в любое удобное для нее время, но откладывать не хотелось бы.

– Приезжайте,- сказала она.- Я все равно сижу дома, на больничном. Записывайте адрес...

Я адрес-то уже знал. Знал и то, что вместе с Полиной прописана дочь Яна, 1993 года рождения, и Лосева Тамара Леонидовна, 1940 года,- очевидно, мать. Но говорить Полине этого я не стал. Адресочек, между прочим оказался недалеко от площади Мужества... Но это, конечно, ничего не означает.

Я запряг свою сивку-бурку и поехал.

На самой площади Мужества попал в хорошую пробку - после того, как линия метро оказалась разорванной, пробки здесь стали обычным делом. Полина жила в старенькой пятиэтажке на улице Хлопчина, из ее окон были видны стадион и парк Политеха.

Я извинился за визит в неудобное для этого время, но Полина сказала:

– Это не беда. Болею не я - Янка. Да и она уже, скорее, здорова, чем больна...

Гулять пойдешь, доча?

И Янка закричала: да-а, пойду-у...

Я понял, что Полина не хочет, чтобы девочка присутствовала при разговоре. Через пять минут Яна ушла, а мы с Полиной сели в маленькой кухне. В окно было видно, как Яна играет на детской площадке.

– Итак, Андрей... э-э... простите...- произнесла Полина.

– Если вы не против, то, может быть, обойдемся без отчеств?- спросил я.

Она кивнула: не возражаю... А потом вдруг заплакала. Я много раз видел, как плачут женщины, и каждый раз меня это угнетало... я не знал, что сказать или сделать, и сидел молча. За окном бушевало солнце, и скрипели качели на детской площадке.

– Извините,- сказала Гребешкова.- Извините меня... У вас есть сигареты?

– Да, конечно.- Я протянул сигареты, щелкнул зажигалкой. Она затянулась довольно неумело, закашлялась.- Вы... вы, Андрей, что-то узнали об убийстве Олега?

– Нет, Полина, я, к сожалению, почти ничего не знаю. Я пришел к вам за помощью... Расскажите мне про Олега.

– Про Олега,- сказала она,- можно рассказывать долго. Он ведь очень цельный был человек. Очень глубокий.

Я ведь, по сути, многие годы не понимала его... Что конкретно вас интересует?

– Почему вы расстались, Полина?

– О-о, какой вопрос... По наивности.

По глупости, если хотите. Время было дурное - угарно-демократическое. Все что-то разоблачали, ниспровергали... В общем, долго рассказывать, но когда Олег заявил, что пойдет работать в КГБ, на факультете начали его травить. Вопили о демократии, о праве вслух высказывать свои взгляды и травили подленько. Заправлял этим делом профессор Немчинов...

– Владимир Спиридонович?- удивился я.

– Вы знакомы?

– Да, я был на кафедре... Немчинов показался мне глубоко порядочным человеком. И об Олеге он отзывался в высшей степени положительно...

– А вам что - никогда не встречались подлецы в обличье порядочного человека?

– Встречались, но Немчинов...

– Именно Немчинов больше всех обозлился на Олега, когда узнал, что лучший его ученик вдруг собрался в КГБ,- сказала Полина. На лице у нее обозначилась вертикальная морщинка между бровей.- Травили Олега. Доставалось и мне... А я же еще девчонка была. Замужняя женщина, но девчонка. Потом я забеременела. Сказала Олегу: себя не жалко, меня не жалко - ребенка-то пожалей. И он сказал: да.