Дверцу он открыл сам, подал ей руку. А после, когда опять прижал её к боку машины, выдохнул в щеку.

– Только пройди эти грёбаные тесты.

И она, поразительно смелый человек, не представляющий, куда соглашается «переехать», обняла его крепко, тесно, почти задушила.

Алекс, замерший в облаке из чужих чувств – смеси надежды, благодарности, волнения, страха и снова надежды, – прикрыл глаза.

Эрланген, Германия.

(Klergy- WorldonFire)

Наверное, родители, нарекая дочь Терезой, желали получить ребенка покладистого, мирного, способного к высшей степени созерцательности. Но что-то пошло не так. То ли предки ошиблись с выбором, то ли подкачала ДНК, но для Тессы главный и единственный смысл жизни заключался в войне. Она теряла его, этот смысл, если дела шли спокойно, если не нужно было выбирать стороны, оппонентов, врагов. Если не сражаться, то зачем быть?

В дошкольных учреждениях она воевала за лучшие игрушки и дополнительную тарелку каши, в школе – за лучшее место за партой и независимость. С матерью спорила о нужности образования, с отцом – о манерах. Последний и вовсе о дочери был мнения невысокого, часто повторял: «Даром, что тебе исполнилось восемнадцать, голова твоя осталась пуста». Её, невысокого роста, худенькую, похожую на безродного щенка, а не породистую собачку, никто, кажется, не воспринимал всерьёз. Сама она ненавидела собственное имя, внешность и гены. А единственный человек, в ком она видела луч света – одноклассник по имени Эрих, – сегодня, судя по постам в Инстаграме, обзавёлся, наконец, подружкой. Поступил в институт, куда она провалила вступительные. Он, гад, так и не заметил, что Тесса последние три года смотрела на него верно и преданно, ожидая команды «подойди».

Подошла к нему, однако, не Тереза, а Гретхен – новая сокурсница с модельной внешностью и надутыми силиконом губами.

И Тессу сорвало. Да, она всего лишь кинула Эриху в окно камень, не ожидая того, что попадёт точно, что дождём посыплются осколки. Конечно же, у дома сразу начала собираться толпа – улепётывающей дворами Тессе казалось, что за ней гонятся…

Может быть, так оно и было – где-то выли полицейские сирены. На камне, ввиду наличия на ней перчаток, отпечатков не останется, но страх… Именно страх и загнал Терезу в подворотню неблагополучного района, где она не пожелала отдать наркоману сумку с единственной в кошельке купюрой в пять евро. Что-что, а защищаться она умела, готова была стоять до конца за имущество и в этот раз, но наркоман достал нож, чиркнул им, и по животу Тесс теперь расплывалось кровавое пятно…

Вечер, почти ночь.

Плевать уже на сумку и на пять евро. И на смысл жизни, наверное, тоже – он уплывал от неё вместе с облаками, на которые она смотрела, съехав на тротуар, привалившись спиной к холодной стене. За что она воевала? За что? Для чего?

«Всё так, всё правильно» – думалось ей вопреки собственным убеждениям. Каждый герой раньше или позже встречает свой конец, и пусть она не герой, пусть не участвовала в по-настоящему важных сражениях – за свои недолгие восемнадцать она успела устать и растерять мотивацию шагать дальше. Всё равно никогда не желала так, как все – работать по часам, жить от зарплаты до зарплаты, выходить замуж, растить детей… Мать будет плакать, отец скроет печаль, покачает головой. Брат – тот вовсе будет рад отсутствию более у предков головняка.

Противно только вот так, среди мусорных мешков… На помощь позвать некого; ползти на проходную улицу Тесса боялась – что, если рана разойдётся? От боли лихорадило и мутило, от боли плыло сознание.

Видимо, она потеряла его на несколько минут, или же так показалось. Когда открыла глаза, увидела две мужские фигуры, шагающие по узкому проулку. Люди в тёмном, из-за недостатка света лица неразличимы. Она попыталась открыть рот, прошелестеть «Помогите», с ужасом чувствовала, как остывают конечности.

Но незнакомцы и без призыва остановились рядом. Один из них опустился на корточки, и Тереза, когда впервые посмотрела на него, решила, что начались галлюцинации. Он не был человеком. Был вроде бы – обладал телом, головой, причёской – всеми атрибутами обычного мужчины, – но он не был «стабильным». Он напоминал ей «поле» – Тесса сама не понимала, откуда взялось это слово. Подвижное поле, состоящее из информации. Посмотришь – есть лицо, глаза, брови, губы, нос… А посмотришь ещё раз – и за всем этим кроется нечто другое, некая субстанция.

Она подумала – дожила. Дожила до момента осознания того, что рядом с людьми всё-таки жили инопланетяне. Рептилоиды, или как их там… Только не расскажешь никому – не поверят. И вместо того, чтобы звать на помощь, она пропиталась страхом. Даже ужас перед близкой смертью показался не таким пугающим, как чувство, что рядом «не человек». Может, всё-таки глюки? У неё холодели пальцы, она переставала их ощущать, у неё пересохло во рту, ломило виски. Рана на животе жгла кратером адового вулкана и рыгала кровью.