Мастер терпеливо выслушал ее и громко рассмеялся.

— Ах, дитя! Это же Повелитель Ветров! Владыка! А ты: подушечки!.. Ну надо же… — и он, качая головой и посмеиваясь, вернулся к созерцанию.

Нэрданель вспомнила, как напряжены были сильные руки «Дарительницы плодов», как естественно пятнал их стекающий с раздавленных фруктов сок, как под соскользнувшим с плеч платьем обозначилась граница загара. Навсегда забыв про мастера Ордо, она открыла чистый лист и взялась за карандаш.

Дома Нинквэтиль беседовала в гостиной с Финдис.

Нэрданель, соскочив с подножки коляски с альбомом под мышкой, поспешила в дом и сразу услышала доносящиеся голоса.

— О, вот и ты! — увидев ее, поднялась с места Финдис и звонко поцеловала в щеку. — Я рискнула заявиться без письма и, надо же, как раз прогадала. Леди Нинквэтиль любезно угостила меня чаем.

— Развлекала, как могла, — улыбнулась Нинквэтиль. — Я не знала, как долго тебя не будет.

— А я гуляла, — кивнула Нэрданель, садясь за стол и, поймав направленный на альбом взгляд Финдис, засунула его себе за спину. — Ничего интересного. Так, искала материал.

Они поболтали не так уж и долго, выпив еще по чашке чая, а потом принцесса засобиралась.

— Поеду я. Посмотрю, что там делается… — сказала она, отодвигая чашку.

Из разговора Нэрданель уже знала, что после вчерашнего инцидента во дворце в очередной раз сгустились тучи. Королева очень переживала свою оплошность, король и принцессы были расстроены, а принц… Наутро после бала он зашел во дворец и наговорил…

— Много разного, — помедлив, уклончиво произнесла Финдис.

В ее пересказе слова королевы тем вечером зазвучали несколько иначе, но Нэрданель не стала исправлять. В конце концов, сути это не изменило: сказано было без злого умысла.

— Он всегда очень болезненно реагировал, когда мама даже просто упоминала Мириэль.

— Я могу это понять, — тактично заметила Нинквэтиль.

— Да, конечно. Просто в этот раз все как-то особенно бурно. Я опасаюсь, вдруг он снова решит хлопнуть дверью и пропасть на несколько лет… Для папы это будет ужасным ударом.

— Я вообще не ожидала такой вспышки. То есть… Я хочу сказать, он всегда выглядит таким каменным — равнодушным и безразличным… Это, честно говоря, немного раздражает, — в свою очередь призналась Нэрданель и опять потерла скрытое рукавом запястье.

Произошедшее вчера ее вроде бы не касалось, и вообще она должна была расстраиваться совсем по другому поводу, но отчего-то все равно весь день вспоминала то свою беседу с принцем, то ее неожиданное завершение.

— Ага, так и есть. Пока ничего не происходит — очень плохого или очень хорошего… Может, вы не знаете, но он такой жуткий собственник, кошмар. Причем в меньшей степени в отношении вещей, хотя упаси Создатель взять что-то без спросу.

Уж это-то Нэрданель заметила на личном опыте.

— …Но куда больше в плане близких, — продолжила Финдис. — Мне живо представляется, как он мысленно оценивает окружающих и вешает на избранных ярлычки — «мое». Мой учитель, мой друг, мой добрый знакомый, мой отец… Эдакий персональный живой Музеончик, где на самом почетном месте… Ну вы понимаете кто. Попробуй только тронь, неважно в каком смысле. Вот Аракано тому пример.

— Они, кажется, не очень ладят? — осторожно спросила Нинквэтиль.

— Мягко сказано. Аракано угораздило родиться вылитой папиной копией, а я не могу представить худшего преступления. В глазах Курво, конечно. Мне вот, как старшенькой, не на шутку повезло: во-первых, девчонка, во-вторых, как будто вся в маму, много ждать не нужно. А в-третьих, с пеленок само очарование, невозможно не признать, — и она немного натужно рассмеялась.

— По-моему, все это обычная ревность, — без веселья улыбнулась Нэрданель.

— Как посмотреть… Но да: вот вам с другой стороны, про Аракано. Может вы даже слышали, эти двое года три назад, чуть больше, умудрилися влезть в потасовку с какими-то подмастерьями с Подножья. Вдвоем! Прямо на улице! Уж не знаю, как такое вообще могло случиться, и не рискну предположить, в чем причина… И оба до сих пор молчат, как воды в рот набрали. Даже папе не сознались.

Что-то такое три года назад и правда произошло, и как будто оно предшествовало тому самому отъезду. Но Нэрданель тогда, разумеется, не вникала.

— Думаю, это как раз неудивительно. Кто-то за кого-то вступился, — сказала Нинквэтиль.

— Опять же: как посмотреть. Когда они иной раз зверски переглядываются за столом и только и норовят друг друга задеть, впечатление совсем другое…

Нэрданель слушала немного рассеяно, думая о завтрашнем свободном дне, о посещенных лекциях, о перекрестке, где ее обычно встречал Куруфинвэ, о его нехитрых, но надежных отвлекающих маневрах. Наверное, ей тоже достался какой-то почетный ярлычок.

«Моя чокнутая соседка по парте?..»