— Нам с ним нужно поговорить.

За дверью оказалась большая темная комната, визуально поделенная вертикальными балками и невысокой деревянной перегородкой. За ней была кухня с длинным столом вдоль стены, старой плитой и такой же старой мойкой. Над мойкой висел крашеный металлический бак. Другой стол, обеденный, но захламленный непродовольственного вида свертками, коробками, пакетами и банками, стоял перед загородкой и одним концом как раз в нее упирался. В другой половине комнаты темнел камин, перед ним беспорядочно выстроились большие коробки и ящики, закиданные тряпьем, газетами и мятой бумагой. Перед выходящим на лес окном стоял третий стол — явно рабочий. На нем щетинились кисточками, палочками, напильничками и прочим инструментом разнокалиберные кружки и стаканы; белела тарелка с крошками; лежала стопка бумаг, несколько книг. По центру что-то бугрилось под расстеленной темной тканью.

Нэрданель покрутилась на месте, отмахнулась от мужской рубашки — они парой свисали с веревок, натянутых поперек комнаты; увернулась от сомнительного вида сетки с камнями, та держалась на крюке прямо рядом с рубашкой. В доме было пыльно и тихо. Куруфинвэ беззвучно прикрыл дверь и, убрав руки за спину, наблюдал, не говоря ни слова.

— Так что? — спросила Нэрданель и сделала вид, что заглядывает под обеденный стол.

— Что?

— Где? — теряя терпение от дурацких вопросов, она еще раз обвела взглядом комнату.

Спрятаться здесь, конечно, было где. В дальней стене была приоткрыта дверь, в щели выглядывал край табуретки и край постели. На второй этаж вела деревянная лестница с перилами, по ним беспорядочно сползла вниз мужская одежда — черное пальто, сюртук, свитер, охотничья куртка, уже знакомая брезентовая куртка… Впору было топать наверх и колотить в дверь, убеждая мастера показаться.

Но второй раз зацепившись взглядом за окно, она, как только что в магазине, почувствовала: что-то особенное привлекло ее внимание. Посмотрела снова, шагнула ближе и с удивлением замерла. Подняв руку, прижала к стене темную занавеску, подвинула на подоконнике пузатый кувшин — в нем теперь торчала ложка — и узнала за окном полянку на границе с лесом.

— Хотите сказать… — начала она и замолчала, увидев на табуретке рядом со столом брошенную сумку. Сумка вблизи тоже оказалась знакомая: не так уж давно она неосмотрительно двигала ее в дворцовой библиотеке. Тубус в разноцветной бумаге вызывающе торчал из бокового отделения.

— Я ничего не хочу говорить, — произнес наконец Куруфинвэ. Оторвался от дверного косяка, подошел и забрал у нее из рук злосчастную посылку.

Нэрданель недоуменно проводила ее взглядом.

— У вас что, другой бумаги не нашлось? — помолчав еще, спросил он. — Здесь только банта не хватает.

— Не нашлось, — честно ответила Нэрданель. — Вся закончилась. Вы разыгрываете меня, да?

Под ее взглядом потерянное лицо Куруфинвэ приняло какое-то затравленное, чуть ли не испуганное выражение и, еще хуже, на щеках стали наливаться алые пятна румянца. Принц сжимал тубус обеими руками, словно защищаясь им, и тот, в конце концов, жалобно хрустнул и сплющился под оберткой. Нэрданель невольно опустила взгляд и посмотрела на его руки — в кои-то веки без перчаток. На правой, не давая рассмотреть ничего особенного, в несколько оборотов белела повязка. Но на левой пластырем были заклеены подушечки двух пальцев, в складки кожи въелась изумрудная зелень, а на тыльной стороне виднелась обильная россыпь — то ли следы странных уколов, то ли ожог брызнувшей окалиной…

Нэрданель попятилась. Интересно, пятнадцать минут, которые отвел себе извозчик, уже закончились? Конечно, закончились.

— Если это шутка, то дурацкая, — проговорила она.

— Совершенно дурацкая, — согласился Куруфинвэ и бросил взгляд в сторону стола.

Нэрданель обернулась и, порыскав, увидела придавленный куском малахита лист — верхний в пачке. «Дорогой друг, привет вам! Пишу впопыхах, торопясь выразить благодарность за присланную книгу!..» И так далее. Свой почерк, а вместе с ним и само письмо Нэрданель узнала сразу. Все это было чересчур.

— Что ж… Всего доброго. Не провожайте, — она решила завершить на этом осмотр, прижала к груди сумочку и, больше не поднимая глаз, направилась к двери.

— Ниссэ Нэрданель.

— Я найду дорогу. И учтите, меня ждет извозчик.

— Ниссэ Нэрданель…

Рубашка скользнула по лицу, затем она чуть не ткнулась носом в ту грязную сетку на крюке и, заторопившись, рванула за порог. Под ногами захрустел утоптанный в землю гравий, дверь за спиной хлопнула еще раз.

— Нэрданель!

Происходящее напоминало полубред-полукошмар. Мазнув по лицу ладонью, Нэрданель ускорила шаг, но почувствовала на плече чужую руку.

— Не трогайте меня! — обернувшись, в бешенстве рявкнула она.

Принц отшатнулся.

— Это свинство! Подлость! Да как вы вообще посмели?! Так водить меня за нос! И за что?! Вы просто подлец! Хуже газетчиков! Говорю, не смейте меня трогать!..

Она кричала, нимало не беспокоясь тем, что кто-то может услышать. В глазах быстро возникла какая-то красная пелена, потом она затуманилась, и Нэрданель, пытаясь отогнать ее, снова мазнула по лицу, но ощутила влагу.

«Этого еще не хватало», — возникла мысль где-то в незатронутой яростью части ее сознания.