— И лично Маэдрос со своими не торговые пошлины обсуждать приехал… — помолчав, согласился Брантиль. — Не стали загодя объявлять, нарочно туману нагнали.

— Вот я так и думаю! И знаешь что! — Гвинтанн охотно покивал, а потом вдруг встрепенулся, быстро взглянул по сторонам, понизил голос. — Пойду-ка! Что-то мне подсказывает, надо убираться — пока вежливо не попросили присоединиться к каким-нибудь заботам. Гляди-ка, внизу уже началось…

Внизу вместо Вирмо на возвышение действительно взобрался старший помощник коменданта и, вскинув руки, что-то пытался говорить: пока вокруг шумели и его совершенно не слушали, но едва ли этим бы все и закончилось. Гвинтанн на удачу еще раз наклонился над парапетом, попытался уловить хоть что-то, но оказалось тщетно. Потому выпрямился и хлопнул себя по ляжке.

— Ты же сегодня подневольный? Сочувствую! А я — ушел!

Брантиль коротко взглянул ему вслед, снова посмотрел на блестящее на солнце озеро, на заполненный пляж, на четверку голодрим, что уже обтерлись и стояли возле парапета — туда из «Трех рыбешек» вынесли три пивных жбана и еще несколько подносов с глиняными кружками, и теперь призовым пивом, похоже, собирались угощать всех желающих. Брантиль на это посмотрел, повел плечами и, повернувшись, молча ушел обратно в крепость.

***— Где был? — спросил Имдир, обернувшись на дверной скрип.

Внутри, в помещении Таможенной палаты, выстроились вдоль стен шкафы со свитками и подшивками бумаг, с журналами и пачками разрозненных записей; ящики с пломбами, ярлыками, нарубленными свинцовыми лепешками, с брусками сургуча, мотками бечевы, гирьками, гирями, весами… Посередине — три и три — стояло пять деревянных столов, нагруженных бумагами, за шестым, таким же нагруженным, сидел очень несчастный, очень юный аваро и из последних сил что-то писал.

Когда Имдир заглянул внутрь, аваро при виде его чуть не расплакался: сразу рассказал, что его бросили здесь одного, а сами все разбежались. Глава Палаты Рандиэль забрала с собой старших и засела с лордами на каком-то совете; Линрэт, Хэландон и Фирвиэль вместе с химрингцами сгинули на торговом складе, а хуже всех Дорион — тот заявил, что ему нужны выписки из учетных книг заставы, и вообще смылся.

«И я сам вот все свожу!» — закончил он краткую историю своих сегодняшних мучений, и тут как раз дверь открылась и вошел пыльный Дорион.

— Наверх съездил, — ответил Дорион и махнул в негодовании вскочившему с места пареньку, — проверил кое-что. Гибриу, как у тебя дела, продвинулось?

— Как дела?! — возмутился паренек. — Да я!.. Да ты!.. А если бы меня на совет вызвали? Прямо к лорду Маэдросу и прямо с этим отчетом! Да я бы умер там!..

Дорион улыбнулся.

— Я думаю, ты преувеличиваешь. Маэдрос ест детей только в дориатских сказках. Садись, сейчас объясню, и мы вместе все быстро исправим. Имдир, ты так заглянул или какое дело?

Он набросил на гвоздь куртку, пристроил дорожную сумку на край стола и вынул из нее сначала большое яблоко, а потом сложенные помявшиеся бумаги.

— Лови.

— Какие уж у меня дела, — посторонившись, улыбнулся Имдир.

Оба подволокли стулья, сели по бокам от паренька — тот жмурился и хрустко потягивался, довольно жевал яблоко.

— Я тебя зашел позвать. Остальные внизу уже: двое быстро нашлись, третий сам примчался, как ужином запахло.

— Ужином, — повторил Дорион, — да что ты. Дай угадаю: ужин в честь победителей заплыва.

— Нет, не угадал. С заплывами покончено, а Тольво выставляет всем славно потрудившимся хороший ужин — внизу, прямо в большом крепостном дворе.

— Кто это и над чем так потрудился? И почему тогда Гибриу тут сидит?

— Да! Почему я сижу?

Дорион, не поднимая головы, быстро перебирал свои записи, а другой рукой листал страницы подшивки, над которой настрадался сегодня юный аваро.

— Вижу, ты почти закончил. Молодец, расскажу Рандиэль, она порадуется. Клади пока яблоко, бери грифель и камень — будешь исправлять. Имдир, так что с ужином?

— Ты пропустил все. Турнир досрочно закончился впечатляющей победой Сурвэ. Хотя будь дистанция подлиннее, я бы ставил не на него… А здесь закипела та еще работа: изгнали на улицу Цеховой совет, вытрясли оттуда все, намыли, обставили по высшему разряду — не хуже покоев лордов. Гвин слух принес: к нам чуть ли не Горный совет всем составом едет.

— Всем составом. Быть не может.

— Конечно, не может, их же там — сколько? Сотни полторы?

— Восемьдесят постоянных членов от старинных семей и еще восемьдесят выборных, — важно поправил Гибриу и носом ткнулся в камнем подчищенные записи — подул, придирчиво посмотрел, — мне брат рассказывал.

— Вот я и думаю… Но это ничего, сколько ни будет — всех поселят. А завтра грядет продолжение: на работы уже прямо зовут записаться — за дополнительное жалование и двойной отпуск.

— Ты записался?

— Еще нет: думаю. Думаю, что веселее — город мыть или наш тракт до самого перекрестка с Эред-Луинским ровнять. Еще тиритбарский лагерь передвинуть хотят, но тут они сами должны справиться… Ты видел, как химрингцы встали? Как на военном смотре — всё в парадном, всё сияет.

— Как на смотре. Да, с перевала их хорошо видно. Отборной кавалерии целый полк.