— Да. Мы с ним немного поучаствовали в том… — Имдир кивнул в сторону дамбы, — в случившемся.

— Уже слышал! Дали там, конечно! Артьо прилично так голову раскроило, но ничего, заклеят. А Ним, ты его не знаешь, он с нами пришел — тоже аваро по матери, перевелся недавно из Химринга — вот такой парень! У него еще кольцо в левом ухе… или в правом… не важно — а! — вот он локоть вывихнул.

— Ты вроде поесть собрался.

— Да! пойдем… Так вот… О чем я…

— Ты хотел есть и спрашивал про Ланти.

— Точно! Он не говорил, что-куда?

— Нет. Не говорил. Я видел, что на тракт выехал — не в горы. Я думаю, послание какое-то в Таргелион. А может, даже в Химринг…

— О как! Может, и в Химринг… Мне тут уже шепнули по секрету: оттуда может кое-кто приехать. Только до конца неясно — кто. Может посмотреть-послушать, а может и планы какие поменять… Что думаешь? Ты сам-то — где гулял? В горах не хватило? Уж если и гулял, то не один, верно — а? — Гвинтанн снова хохотнул и с намеком пихнул Имдира в бок.

Они уже вернулись к дверям «Трех рыбешек» и посторонились, пропуская на террасу девушку с подносом — на подносе тесно стояли кружки и миски со всякой снедью. Не обремененные заботами ночные гуляки проснулись и собирались завтракать; к ним присоединялись те, кто освободился после ночных дежурств и тоже желал подкрепиться.

— Ничего я не думаю, — просто пожал плечами Имдир. — Они там решают что-то свое, а я вникать не буду. Я вообще про другое: думаю перевод просить. Посмотри, — Имдир вдруг придержал друга за плечо, повернул лицом к озеру. — Какое красивое это место. Я понял просто, что никуда уезжать не хочу. В горах хорошо, но здесь как-то особенно по душе. Как будто я — дома. Наверное, найдется мне место в гарнизоне?.. Брана попрошу замолвить. Я, знаешь, там, наверху, иногда специально поднимаюсь на перевал, чтобы посмотреть… И… и дух захватывает. Посмотри, горы отражаются в воде, как в зеркале, Рерир такая огромная отсюда, до самого купола неба, а вокруг — черная зелень лесов!.. И как будто крепость наша — драгоценный камень в драгоценной оправе. Видишь?

Гвинтанн смотрел на него с нарастающим сочувствием и наконец вздохнул и припечатал по спине.

— Да-а-а… дичаешь! Пойдем-ка есть.

— Знаешь, на кого ты похож?

— На того, кто отлистал два шкафа подшивок и кому осталось еще два.

— Это частности, — отрезал Гвинтанн, — похож ты на сыча.

Дорион на это возражать не стал, тем более что действительно сидел в тени и утомленно смаргивал. Его позвали — почти вытребовали — с каким-то очередным Гвинтанновым знакомцем. В крепость отправилась по рукам записка, гласившая, что бумажки бумажками, а обед по расписанию, и в «Трех рыбешках» нынче на выбор традиционная уха и белегостская похлебка с колбасками; а еще всегдашний свежий хлеб и только что откупоренная бочка с пивом: початых после вчерашней ночи уже и не осталось. Дориона пришлось подождать здесь же в приятной тени крытой террасы, но он действительно пришел.

— Не спи. Остынет, — мягко напомнил Имдир, и замерший было Дорион встрепенулся и снова взялся за ложку. — Что Карантиру подшивки эти?

— Я не знаю, — ответил Дорион. — Выписки нужны. Сколько чего, какие цены, какие пошлины. Считают.

Карантир — и это знали все — удивительным образом сочетал в себе неуемную энергию, порывистость, охоту сильно пошуметь, да быстро успокоиться; не стеснялся и покуролесить со своими, не гнушался залезть в любую грязную работу, но вместе с тем имел отчетливую не склонность даже — любовь к цифрам и бумагам. Он без видимых усилий мог часами заниматься подсчетами, выводя какие-то новые суммы, количества, соотношения и последовательности; мог перетрясти свои на удивление упорядоченные горы свитков и кодексов, а потом очень быстро навести в них прежний порядок; мог замучить такими же отчетами всех окружающих, вынуть их вместе со всей душой; мог увязать урожай пшеницы пятилетней давности и нынешние цены на пеньку в Бритомбаре, а потом охотно и непринужденно рассказать о своих выводах так, что понятно становилось самому от арифметики далекому. Известно это было всем, а потому и нынешняя бурная работа во всех службах никого почти не удивляла.

— В Тиритбаре же вроде все сосчитано давно. Сейчас-то что разыскивать? В ваших-то бумажках? — не унимался Гвинтанн, а Дорион только пожал плечами и продолжил размеренно хлебать из миски. — Хотя если из Химринга приедут, может, какие новые указания будут…

— Из Химринга приедут? — переспросил Дорион.

— Да вот. Похоже, Ланти что-то до почтовой станции повез. Лично!

— Повез. Значит, правда, указания.

Они замолчали. Гвинтанн крошил на стол хлеб и глазел по сторонам, иногда вдруг расплываясь в адресованной проходящим улыбке, обменивался короткими приветствиями или просто махал рукой. Имдир задумчиво глядел на озеро. Дорион ел.

— Вот! — раздался рядом голос. Брантиль раздвинул остановившихся у ограждения каменщиков с кружками и перегнулся к столу. — Здесь вы.

— Здесь, — подтвердил Гвинтанн.

— Садись, — подвинулся Имдир.

— Фадифь, — сквозь вареную рыбью голову повторил Дорион.

— Нет, я не затем. Помочь надо. В крепости кое-что потаскать.

— А что, тут больше некому? — сходу возмутился Гвинтанн. — Ты сам-то вообще-то в гарнизоне трудишься — не на складе.

— Меня попросили, — коротко пояснил Брантиль, — по дружбе. Рук не хватает. А своих я уже давно всех пристроил.

— Интересно, — Гвинтанн выразительно обвел ладонью заполненную народом набережную, — мы что, единственные остались, кто тут без дела шатается?

— Вы единственные остались, кого я могу просто и быстро попросить. Если только ты вот не свистнешь нам полсотни своих знакомых, — Брантиль улыбнулся и забрал у Гвинтанна остатки хлеба, сунул в рот. — Очень надо, — он наклонился и понизил голос, — очень надо быстро привести в порядок все покои в Северной башне.

— Что, передумали? А зачем тогда гномам целый гостевой дом отстроили?