— Подойди пожалуйста, окажи любезность, — обернувшись на шаги, непривычно нервным голосом позвал Ордиль, когда Белег задержался — остановился у окна и убедился, что трава внизу хорошенько примята. Точно, спрыгнул. — Пообщайся. А то выходит, у меня недостаточно авторитета, — и, хромая, демонстративно отошел.

Нолмэндил, без кровинки в лице, лежал почти на том же месте на каких-то тряпках и вот те как раз пропитались насквозь. Что именно произошло, было не видно под расстеленным шерстяным одеялом, но судя по лоскутам рубашки, по обрывкам санпакетов, бинтов и марлевых перевязок и, главное, по отброшенному в сторону расщепленному и мокрому куску дверного косяка, ничего хорошего.

— …вы не слышите меня, я не пойму? — откровенно злясь, проговорил доктор Курмин. Вместе с двумя ассистентами он стоял рядом на коленях и делал инъекцию, одновременно продолжая спор. — Каждый раз одно и тоже. Как с детьми…

— Позвольте, доктор, — Белег опустился рядом с ним.

— …а потом будете требовать от меня чудес?

— Как обычно.

Доктор отвечать не стал, только, закончив, сделал знак ассистентам и поднялся, первым отошел в сторону, где еще над кем-то склонялись доктор Адвэллион и врачи из госпиталя.

— Белег… — не открывая глаз, позвал голдо.

— Я здесь.

— Твой… наследник… доверия не…

— К делу.

— П-позвони… тетке. Тетя Иль-ми-вэль. Спроси номер в салоне… в…

— В музыкальном, я понял. Дальше. Что говорить?

— В карты вы… играл и… П-по ситуации. В отпуск… или… уволился. Вещи…

Нолмэндил говорил едва слышно, прерывисто, глотая окончания и сбиваясь с дыхания; дышал поверхностно и глаза не открывал — глазные яблоки дергано катались под дрожащими веками.

— Вещи… надо оставить… Главное, п-про карты.

— Все?

Тут он глаза все-таки приоткрыл, посмотрел мутно, теряя фокусировку.

— Даль-ше… сам решай… С гномами не тяни… те — опасно. П-правда. Полагаюсь на… чутье… твое. Раз глупо так…

Через минуту к лестнице понесли еще одни носилки. Доктор Курмин молча пошел рядом, вообще ничего больше не сказав и даже не взглянув, и только сосредоточенно смотрел перед собой и делал какие-то пассы пальцами-ладонями — то ли просто собирался с мыслями, то ли готовился резать и шить.

Белег обернулся к Ордилю: тот стоял в стороне возле возвращенного на место рабочего стола, тасовал личные карточки с фотографиями и слушал собравшихся рядом офицеров.

Взрывом на месте убило командира поста, Халькона и самого безвестного ряженого курьера, имеющего все шансы безвестным и остаться. Письмоводителя, если он действительно таковым являлся, сорвало от стула, и он умер спустя несколько минут, несмотря на все жгуты и все старания доктора Игливина снова его удержать. Женщина осталась жива, отделавшись переломанным хребтом: ее уже унесли, не став ни надевать ремни, ни просто как-то связывать, — недвижную, беспомощную, плачущую. Доктор Игливин, какой-то совершенно выжатый, опустошенный, стоял в стороне и с отсутствующим видом смотрел то ли на опрокинутый металлический стул, то ли на все еще застегнутые на его подлокотниках наручники.

— Ну что? — сухо спросил Ордиль.

— Надо отправить кого-то в музыкальный салон. Кто быстро сориентируется и не скажет лишнего.

— Разрешаешь?

— Чем быстрее, тем лучше.

Ордиль оборвал следующий явно не по делу вопрос, оббежал взглядом своих офицеров.

— Итлин! Нармаса сюда.

Майор Нармас, бывший начальник агентурного отдела Северных рубежей, несколько лет назад перевелся в столицу и теперь работал по части общего стратегического планирования и оперативной разработки.

— Если голдо своей смертью добавит нам забот, то это только из-за дурости и упрямства. Оно имело смысл? — все-таки уточнил Ордиль, когда явившийся Нармас обменялся с Белегом коротким рукопожатием, выслушал его, выслушал указания самого Ордиля и так же мгновенно исчез.

— Скорее нет. Проанализируй уровень доверия к себе.

Ордиль неопределенно хмыкнул. Белег отвернулся к окну, ничего добавлять не стал. Внизу на носилки только что уложили Саэроса, Лютиэн поправила простыню и отступила в сторону, где, держась за голову, застыл потрясенный вице-казначей господин Варнистэ, рядом расплакалась глава финансового управления госпожа Миритан, оцепенел личный секретарь Саэроса и стоял пыльный всклокоченный Орофер — чернее тучи.

— Опознали кого-то из троих?

— Нет. Курьера твой голдо видел в Митриме. Но и только.

— Выходит, залетные?.. — на ходу сделал вывод Турин.

Пока Белег говорил с Нолмэндилом, молодой человек отстал и вернулся в холл; оттуда уже унесли бесчувственного Марондира с перебинтованной пробитой головой, унесли троих конвойных, уговорили лечь и Конмала — у него к ранее перевязанной прокушенной руке прибавилась скверно раздробленная.

Ордиль неохотно, но ответил:

— Есть такая вероятность. Сразу не опознали, будут сличать в морге. На результат не рассчитываю.