— Есть движение к Границе?

— Ничего примечательного. Беспокойно на нивримских рубежах и в Бретиле, но все в пределах обычного.

— Пф-ф, тогда я ничего не понимаю! Если это ангбандская комбинация, то готов признать — ловкая. Но тогда и самое время вломить всей силой! И где?!..

Ордиль снова помолчал, даже не нахмурился, но на Белега взглянул коротко и холодно.

— Турин, — обернулся Белег, — ты не мог бы позвать Орофера, Руиндис и Роглина? И Берена, если он появился.

Молодой человек замер на вдохе и поджал губы, несколько секунд сверлил их обоих тяжелым взглядом, но сдержался: вытянулся, громко стукнул пятками и точеным движением козырнул.

— Так точно, господин полковник! Разрешите исполнять, господин полковник!..

Когда акцентированный чеканный шаг стих на лестнице и у открытого окна они остались вдвоем, Ордиль помолчал, а потом вдруг сообщил:

— Не питай иллюзий.

— Посмотрим.

— На что? Я говорю с тобой только потому, что этого требует дело.

— Я понял. Этого достаточно.

— А больше ты ничего не понял?

— Что не ошибся, и ты справляешься сам.

— Да что ты? — повысив голос, Ордиль развел руками, приглашая взглянуть по сторонам. — Топорная издевка. Не в твоем стиле.

— В целом.

— Еще лучше. Когда это мы мыслили такими категориями? Король мертв, в столице уличные бои, во дворце взрывы, с минуты на минуту ждем большую войну непонятно с кем, но в целом да, разведка работает хорошо! Как там в той голодримской песенке: ваш сын промочил ноги на прогулке к морю, а в остальном, моя милая леди, все прекрасно!..

На них обернулся доктор Игливин, встретился взглядом и смутился, стал хлопать себя по карманам, смотреть на часы; к нему подошел доктор Адвэллион, и они отвернулись, о чем-то тихо заговорили.

Белег без слов взял Ордиля за локоть и потянул в сторону, ко входу в основную часть управления; на пороге тот остановился, как заартачившийся конь, несколько секунд молча сопротивлялся, но все-таки уступил: сам Белега отодвинул, сам толкнул дверь и вошел первым, на ходу сделал знак вооруженным дежурным и ждущему здесь же лейтенанту Итлину.

— Турамбара и остальных встретить и сразу проводить.

Они прошли длинным коридором мимо вереницы дверей — те несколько раз открывались и закрывались, спешно выходили офицеры с кипами карточек, штатские знакомые лица; под усиленным конвоем провели господина Дорвандуила в наручниках — увидев Белега, он вскинулся, за что получил тычок в спину и снова сник. Капитан Аэрвил вывернул откуда-то почти бегом и сразу бросился к ним, но Ордиль остановил:

— Ждет десять минут? — и Аэрвил отстал.

Кабинет начальника разведки, его заместителя и общая приемная перед ними находились в отдельном закутке, и теперь здесь тоже стояли двое дежурных с винтовками. Обстановка внутри самого кабинета не менялась десятилетиями, если не больше — та же мебель, то же ее расположение, те же запертые шкафы и обезличенные карты на стенах. Иногда в отсутствие Белега хозяйственная служба под присмотром Ордиля или Халькона на свой страх и риск красила там что-то, меняла подоконники и плинтусы, но и тогда общий вид оставался прежним. Тем страннее было увидеть кабинет преобразившимся полностью. Светло-бежевые стены позеленели; мебель, частично новая, стояла теперь совершенно иначе, паркет по большей части скрылся под темным тонким ковром; заменили светильники и люстру, карта спряталась не за шторами, а за деревянными ставнями под замком, и в открытой двери второй комнатки виднелись не ширма с кушеткой и не платяной шкаф, а кожаный диван и обеденный стол.

— Не нравится? — спросил Ордиль.

— Почему же. Хорошо.

— И все?

— Что-то еще? Нужно спросить о причинах переезда?

Ордиль снова неопределенно хмыкнул и прошел к рабочему столу, сел там в кресло; Белег остановился перед застекленной рамкой — на стенах теперь с ровным шагом висели увеличенные фотографии дориатских видов, а вот на окне стало пусто — все цветочные горшки переехали в приемную.

— Мы с тобой никогда не были друзьями, — снова заговорил Ордиль. — Скорее всего, и приятелями не были. Но не думал, что за столько лет я не заслужил того, чтобы со мной просто не переговорить.

— И это тебя обижает.

— Скорее раздражает.

— В твоем случае одно и тоже.

— Хорошо! Пусть обида. Немного больше эмоций, чем следовало бы. Но скажешь, я не имею право? Считаешь, в твоем взбрыке не было лишка эмоций?

— Возможно. Не настолько, насколько тебе кажется.

— Насколько же?

— Если бы я переговорил с тобой, ты пошел бы к Маблунгу. Быстро бы я не уехал.

— К Маблунгу? Не к королю?

— Оспаривать мое решение у короля ты бы не стал. Саэрос в больнице. Только Маблунг. Дальше он сам.