Последний визит в бывшее родное ведомство был коротким: Ордиль отреагировал молчанием и понятным жестом младшим офицерам — вывести за дверь; за дверью Белег немного подождал и правильно сделал — вышел Халькон, выслушал молча и молча ушел, но потом вернулся — с этим вот конвертом.

— Что там? — живо поинтересовался Карантир. Амрод тем же упругим движением отлепился от дивана, подошел, забрал конверт, вместе с Куруфином заглянул внутрь.

Конверт, переданный Хальконом, был тонкий: внутри поместилась только одна фотокарточка с пропечатанной датой «07.05.490», но без подписи. Снимок был не очень четкий, снятый исподтишка: на нем задумчивый голдо, в котором знающий заметил бы очень отдаленное сходство с Финном, понуро сидел за столиком уличного кафе, а за спиной у него била в небо струя огромного фонтана и виднелась громада высоченной белой башни.

Причин попросить себе копию этого снимка было две: действительно продемонстрировать доступ к информации, но главное — попытаться отвести ожидаемую чужую убежденность — убежденность в том, что этому кому-то совсем нечего терять. С теми, кто убедил себя в подобном, договариваться было почти невозможно. Хуже только было иметь дело с теми, у кого и правда осталось последнее.

Куруфин смотрел на снимок долго, но бесстрастно, не изменившись в лице. Белег, впрочем, наблюдал не за ним: в застекленной дверце книжного шкафа хорошо отражался дремлющий в своем кресле Келегорм. Сейчас он, привлеченный воцарившимся молчанием, всего на пару секунд перестал сопеть и из-под ресниц бросил на брата быстрый тревожный взгляд.

— Хорошо, — дождавшись, когда снимок пройдет по рукам и доберется и до него, произнес Маэдрос, — с информацией понятно. Что еще?

***16.09.490 г.

04 часа 30 минут

— До границы едем тем же порядком — на нашем транспорте, а ваш, — Амрод кивнул на стоящего поодаль «Глаурунга», — подгонят следом.

— Пф-ф, зачем вообще было его сюда гнать? — недовольно поинтересовался Турин, вытягивая шею в стремлении разглядеть бронемобиль получше: тот на вид казался целым, более того, сиял свежей полировкой, но подозрений в молодом человеке такая забота явно не уменьшила.

— Протестировать, конечно, — обезоруживающе улыбнулся Амрод, — посмотреть, как ваша техника одолевает наши ландшафты. Хотя не такая уж и ваша… Любопытное получилось изделие, выглядит хуже, чем идет. Вы не беспокойтесь, с ним все в порядке и даже лучше, чем было.

— Внешность обманчива, — плохо скрыв удовольствие, принял похвалу Турин.

— Согласен, господин капитан. Вам подходит.

Они стояли на площади у парадного крыльца того же самого здания — бывшей гостиницы «Оссирианд», — куда накануне Амрод и привез их, и Белег наполовину осознанно, наполовину безотчетно скользил взглядом по сторонам: по самой площади, по окнам, по спешащим фигурам, по лицам, как скользил и накануне, когда только приехали и вышли из автомобиля, когда шли через здание к флигелю, когда поднимались через парк к охотничьему замку. Вчерашний разговор продлился до глубокого вечера, а потом до глубокой ночи Белег с Турином сидели на бортике высохшего фонтанного бассейна в центре парка и тихо переговаривались, позволяя часовым, маячащему в отдалении капитану Оровальдо и еще каким-то фигурам в форме тянуть шеи и пытаться прислушиваться в свое удовольствие.

Потом им удалось даже поспать пару часов; можно было и подольше, никто не торопил, кроме собственного желания как можно скорее вернуться в Менегрот: важных новостей оттуда за ночь не пришло, но и тянуть с отъездом было никак нельзя, да и незачем.

— А вот и наша лошадка, — на площадь, заполненную эльфами, людьми, лошадьми, повозками, автомобилями, мотоколясками, велосипедами (проехала даже внушительная, сталью обшитая платформа с лафетными колесами — на ней под брезентом недвусмысленно тянуло длинный нос что-то основательное, хорошего калибра), — на площадь откуда-то из-за гостиницы, наверное из бывшего гостиничного же гаража, выкатился уже знакомый Namba; за рулем сидел то ли нандо, то ли синда, то ли полукровка в инженерной фуражке и в пыльной рабочей куртке. — Если готовы, можем отправляться.

Но сразу они не отправились. Потому что тут из здания выглянул молодой голдо с лейтенантскими погонами и с листком в руках, пробрался через встречный поток, поводил взглядом и, не сразу найдя Амрода — на площади вообще было не по времени оживленно, как будто обычная штабная, военная, городская жизнь нисколько не считались с распорядком дня и со временем суток — совершеннейший нонсенс для Менегрота, — махнул ему и сбежал по ступенькам. Амроду понадобилось несколько секунд, чтобы взглянуть на бумагу, извиниться все с той же беспечной улыбкой и вместе с лейтенантом скрыться за высокими резными дверьми.

— Жареным запахло? — предположил Турин.

Они остались вдвоем, но вокруг по-прежнему тек поток военных и, реже, штатских: в Амон-Эреб вообще почти не попадалось никого полностью в гражданской одежде — мундиров и гимнастерок было много и на мужчинах, и на женщинах (еще одно очевидное отличие от Менегрота), вразнобой или частично обмундированных едва ли не больше всего, а вот костюмы-тройки, костюмные пары, платья и юбки почти не попадались, а если и мелькали, то сразу притягивали к себе взгляд как нечто странное, неуместное. Белег ответить не успел — смотрел, что в этом потоке появилась откуда-то и стояла теперь в стороне женщина — в простом хаки без погон, но с кобурой на поясе; неприметная, но как будто смутно знакомая — а может, просто похожая на любую другую черноволосую сероглазую голдиэ. Возможно, это была заносившая вчерашний обед «горничная». Она ненавязчиво смотрела на них, а встретив взгляд, только чуть улыбнулась.

— Господин Куталион! — распахнув окно, из холла бывшей гостиницы выглянул Амрод. — Можно вас на минутку? А Оровальдо пока успокоит капитана Турамбара — покажет ваш совершенно целый бронемобиль.

Капитан — уже не такой мрачный, как вчера, не такой надменный, как при первой встрече, — просто вежливо придержал дверь и пропустил Белега внутрь, а сам спустился на тротуар и приглашающим жестом указал Турину на «Глаурунга».

— У нас небольшая смена планов: я принесу вам свои искренние извинения, а вас сопроводит кто-то другой. Задерживаться, полагаю, не стоит, — и Амрод протянул Белегу оборванный поверху листок с наклеенными полосками печатного текста.