Пару секунд уходит на осознание.

Делаю вдох-выдох.

Вяло сажусь на кровати.

— Да, — негромко произношу.

Дверь осторожно открывается. На пороге улыбчивая горничная. Кто бы сомневался.

— Доброе утро, мисс. Вы уже проснулись?

По-моему, это и так очевидно. Хотя я была бы не против проваляться в кровати ещё лишнюю пару тройку часов.

— В чем дело? — напрягаюсь, вспоминая вчерашний день. — Мне опять нужно куда-то ехать?

— Нет, мисс, — отрицательно мотает головой. — Хозяин хочет вас видеть.

Хозяин. В памяти воскрешается последняя ночь.

Мое сердце ухает куда-то в живот. Нет, ещё ниже.

— Он разве ещё не уехал? — задушенно спрашиваю.

— Нет, ждёт вас.

Ждёт вас. Меня. В горле мгновенно пересыхает.

По телу крупными горошинами бежит дрожь. Уверена, это связано с прошлой ночью. Я помню его недовольство, когда я включала заднюю. Не специально. Правда. Так получилось.

Мне становится страшно.

Он собирается меня наказать?

— Я поняла, мне нужно десять минут, — глухо сообщаю.

Горничная кивает и удаляется, тактично прикрыв дверь.

На сборы уходит гораздо меньше. Я просто накидываю на пижамную майку кофту, расчесываю волосы и выхожу.

Не в ванную, сразу к нему.

Коридор пустой, как обычно.

Останавливаюсь. Закидываю кулак вверх, застывая в секунде от стука. На миг ступорюсь, а затем осторожно стучу.

— Да, — раздается приглушённое по ту сторону двери.

Я сглатываю. Звук его голоса стрелой пробегает по телу. Прикрываю глаза на миг. Резко толкаю дверь и захожу.

Я вздрагиваю.

И застываю тут же.

Он не сидит за рабочим столом, как я ожидала.

Он стоит впереди, опираясь поясницей на его край.

На нем темно-синий костюм. Рубашка белая, галстук на тон светлее. Коричневый ремень. Кожаный. Одежда идеально сидит на стройном мужском теле.

Его руки скрещены на груди. Кулак озадаченно прижат к губам.

Я не вижу перед собой ничего, кроме обжигающе-холодного взгляда карих глаз, устремленных прямо на меня.

Только на этот раз они холоднее. Жёстче. В них подозрительное недоверие, покрытое ледяной пленкой. Не понимаю.

— Доброе утро, — проговариваю я. Чувствую себя неловко. Мой голос все ещё хриплый от сна.

— Доброе, — Себастьян убирает кулак от лица. Взгляд не меняет. — Как ты себя чувствуешь?

Если я и удивляюсь этому вопросу, то виду не подаю.

— Нормально, — киваю.

Себастьян не отвечает. Коротко поджимает губы.

Что-то не так. Я это понимаю.

Он отталкивается от стола и обходит его.

Останавливается за рабочим местом. Упирается ладонями. Сверлит взглядом.

Взгляд невольно падает на его губы. Они у него красивые. Выразительные. И этими губами он вчера целовал меня. Сам. Боже...

— Тебя ничего не болит? — вдруг спрашивает он.

Мне кажется странным этот вопрос, а потому я немного теряюсь.

— Нет... — растерянно моргаю. — Вы злитесь на меня из-за того, что было ночью?

Он надменно выгибает бровь.

— Ты думала, я позвал тебя из-за этого? — в голосе холодная сталь.

Мне становится не по себе. Я коротко ежусь. Молчу.

Что-то подсказывает — причина не в этом. И он подтверждает.

— Вот, — шлепок папки по столу заставляет вздрогнуть.

Он упирается ребром ладоней в стол. Продолжает сверлить. Не моргая.

— Твои анализы. Хронический невроз второй стадии и несколько инфекций полученных половым путем, — пауза. — Ты знала об этом?

Время замедляется.

Ты знала об этом?

Его голос хлыстом бьёт по ушам. Второе. Он спрашивает о втором.

К горлу подкатывает ком, мешая дышать.

В глазах застревают слёзы.

— Если я скажу нет, это что-то изменит? — в пол выдоха произношу.

Он смотрит на меня. Просто смотрит. Долго. Безжалостно. Затем встряхивает лицом. И разочарованно качает головой.

— Иди к себе, Лесли.

Твердо. Непоколебимо.

Вот и всё.

Мое сердце не ухает в живот, оно падает гораздо ниже.

Теперь он не прикоснется ко мне. Вообще. Никогда. Это осознание должно вызывать во мне огромное облегчение. Но почему-то не вызывает.