— Джер, хватит уже, перестань, — я устало отбрыкиваюсь. Вздыхаю. — Я тоже люблю тебя, — мой голос смягчается.

Я слышу облегченный выдох.

— Ты как сам? Не обижают тебя?

— Спрашиваешь тоже, — фыркает брат. — Я сам кого хочешь обижу. Ты лучше скажи мне вот что... Этот твой не трогал тебя?

— Нормально все, — я морщусь, вдруг почувствовав боль в висках. Прижимаю пальцы. Зажмуриваюсь. — Мы с ним даже почти не видимся. Он занят с утра до вечера. А я вот только возвращаюсь из больницы...

— Из больницы? — брат тут же встревоживается. — Ты чем-то болеешь?

— Мисс, — голос водителя вторгается в разговор. Я понятливо киваю.

— Мне пора уже, Джер.

— Нет, Лес, погоди...

Но я уже протягиваю телефон водителю, сбросив вызов.

— Спасибо, — в пол голоса благодарю. Он кивает.

Я и сама не заметила, когда мы подъехали к дому.

Выхожу из машины. На улице уже стемнело.

На этот раз я иду сама, без сопровождения. Странно. Но мне все равно.

Приближаюсь к входной двери.

Дергаю ручку. Она поддается с первого раза.

Я захожу. Вокруг тихо. Слишком тихо.

Я чувствую, как гудят от усталости мышцы. Натыкаюсь глазами на ванную. Иду к ней. Открываю. И нос к носу сталкиваюсь с ним.

Мы замираем. Оба.

Он стоит, держа ладонь на ручке двери, смотрит на меня. Прямо, не отрываясь. Словно рентген. Мне становится не по себе.

Я не могу прочесть этот взгляд.

— Говорила с братом? — спрашивает грудным голосом.

По телу бежит мимолётная дрожь.

— Говорила, — подтверждаю.

— И как?

Я выдыхаю.

— Помирились.

Он тянет кривую усмешку:

— Я даже догадываюсь почему.

— И почему же? — удивляюсь.

— Ну как же, — на миг стопорится. В глазах повисает вопрос. — Он ведь сломал руку. Наверняка, пожалела его.

Себастьян делает шаг вперёд. Закрывает дверь ванной. Я отступаю на автомате. А затем до меня доходит.

— Погодите! — я цепляюсь в его руку. — Что... Что он сделал? Он сломал руку?

Мужчина застывает. На пару секунд.

— Из-за тебя, — смотрит в глаза.

— Из-за меня? — не понимаю. Я ничего не понимаю.

Себастьян не двигается. Руку не убирает. Когда до меня это доходит, я сама отпускаю его. Чувствую себя неловко.

— Сама у него спросишь, — велит он. Окидывает меня быстрым взглядом. — Ты наверное устала. Иди отдыхай, — небрежно бросает. Затем разворачивается и идёт к лестнице.

— И вы даже не спросите меня, какой результат? — выпаливаю ему в спину.

Себастьян резко останавливается. Я сглатываю. Уже жалею...

Он медленно поворачивается ко мне. Смотрит прямо. Эмоций не выражает.

— Я знаю, — ровным тоном объявляет. — Говорил с врачом.

— Каком из? — язвительно спрашиваю. Не специально. Само вырывается. Я сколько врачей обошла, что не помню уже.

Он продолжает смотреть, не мигая. Кажется, будто у него вот-вот задергается глаз.

— С неврологом. И гинекологом. С инфекциями попроще, говорят это лечится, терапия займет не больше десяти дней... — он склоняет голову набок. В его взгляде мелькает хладнокровное любопытство. — А вот с неврозом всё посложнее.

Мои щеки вдруг нагреваются. Я опускаю глаза в пол. Почему-то мне становится стыдно.

— Вы были правы, я очень устала, — лепечу я. — Спокойной ночи.

Я отрываю ноги от пола и семеню наверх, прошмыгивая мимо него. Он меня не останавливает.

Ночь проходит в раздумьях. Я никак не могу уснуть.

Джереми сломал руку... Офигеть. В голове не укладывается.

Но почему? Упал, случайно ударился, подрался?

Что-то подсказывает, что дело явно в последнем.

Я не успокоюсь, пока не узнаю.

Дверь тихо скрипит, когда я выхожу из комнаты. В коридоре ни души. Тишина гробовая.

Я видела настольный телефон в гостиной. Может быть, мне удастся тайком позвонить.

Осторожно спускаюсь лестницей. Чувствую себя странно. Опасливо. И оказывается, не зря. Когда до первого этажа остаётся несколько ступенек, я понимаю, что из гостиной доносится слабое свечение.

Там кто-то есть.

Ступорюсь на миг. Теряюсь. Понимаю: это он там, больше некому. Я делаю большой вдох и закрываю глаза. Сердце помимо воли ускоряется. Выдыхаю. Крепко сжимаю пальцами перила. Набираюсь смелости и ступаю вперёд. Поднимаю глаза и резко замедляюсь.