Шрифт:
— Ответь мне лучше сама, ты же знаешь, что я так или иначе докопаюсь до правды.
— Да ничего не было, Джер! И не будет, ясно тебе? — я тут же прикусываю язык, коря себя за волчье отчаяние в голосе. Надеюсь, брат не заметил...
— Да ясно, не кричи. И кстати, чисто для формальности. Себастьян уволил его.
— Кого? — не понимаю. На миг даже забываю о своих эмоциях.
— Орла этого. Который пускал на тебя слюни.
Я фыркаю:
— Он не из-за этого уволил.
— Ага. Прислал мне врача и телефон вернул. А ему ещё вмазал хорошенько. Вот и думай теперь.
В ухе раздаются короткие гудки. Брат сбросил трубку.
31
Я тупо смотрю в потухший экран, с минуту переваривая услышанное.
Вот и думай теперь.
— Ну как? — вид домработницы вторгается в мое пространство. — Все в порядке?
— Да, — киваю. Прихожу в себя. — Спасибо, Гретта, — улыбаюсь. Послеживаю за тем, как она забирает телефон. И все же проговариваю: — У тебя все хорошо? Выглядишь неважно.
Девушка бросает мобильник обратно в сумочку, защелкивает ее и подтягивает на своих коленках, качая головой.
— Я поругалась с парнем. Хозяин разрешил остаться мне на ночь, — она замолкает. Ненадолго. Я вижу, как ее лицо стремительно искажается и ее вмиг прорывает.
— Я думала, мой любимый приготовил мне сюрприз, розы там, романтический ужин, а он... Он... — девушка всхлипывает, начиная скулить. Её накрывает крупная волна дрожи.
— Тише, — я притягиваю ее к себе и глажу по волосам. — Тшш... Что он, Гретта?
— Он пытался меня изнасиловать, — всхлипывает. — Я зарядила ему коленом между ног и убежала.
Мое тело помимо воли напрягается. Я проглатываю это чувство.
— Подонок. Ты хозяину говорила об этом?
— Да, — отстраняется, шмыгая носом. Чуть успокаивается. — Хозяин сказал, что отрежет ублюдку яйца и скормит их собакам.
Ого... Неожиданно.
Заступился бы он за меня, будь я на месте Гретты? Мне хочется верить, что да. Но потом я анализирую слова девушки и осознаю, что здесь явно что-то нечисто. Он к ней неровно дышит... А иначе стал бы так яро вступаться за домработницу?
И вдруг понимаю, что этот вывод огорчает меня куда больше, чем следовало.
— Это очень... Самоотверженно, — выдыхаю я.
— Да, знаю, — оживляется девушка. На ее губах даже вырастает улыбка. — Хозяин очень хороший человек. Жаль только, что несвободен...
Несвободен? Что значит несвободен?
И только я открываю рот, чтобы озвучить это вслух, как в гостиной весьма красочно загорается свет. Мы обе вздрагиваем, синхронно повернув лица к лестнице.
— Что за собрание вы тут устроили посреди ночи?
Себастьян.
Он стоит внизу лестницы, убирая руку с выключателя. На нем одни только домашние штаны, волосы слегка взъерошены, выражение лица предельно строгое.
— Я просто уснула тут случайно...
— Гретта ещё не пришла в себя после случившегося, — вклиниваюсь я, поясняя. — Я сейчас сделаю ей успокоительный чай и отведу в комнату.
Себастьян долго смотрит на меня, очень долго. После чего спокойно переводит взгляд, обращаясь к девушке:
— Гретта, ты можешь идти к себе, — при этом голос его звучит намного мягче.
Я скриплю зубами, задетая тем, что он проигнорировал меня. Гретта послушно поднимается, подбирает туфли, прижимая их к груди, и кое-как придерживая платье в разорванных местах, идёт наверх. В ней будто что-то изменилось. Мне это сразу бросилось в глаза. Разодранные куски платья обнажают изящные изгибы и округлости в нужных местах. Густые светлые волосы каскадом рассыпаются по плечам, ее походка плавная и нежная.
Себастьян поднимает лицо вслед, прослеживая ее долгим взглядом. Я вижу, как в его взгляде что-то щелкает. Заинтересованность. Как будто он впервые увидел ее такой. Увидел ее женщиной.
Мне не нравится это осознание. Не нравится его реакция. Внутри что-то натягивается, до боли пережимая внутренности.
Когда фигурка девушки исчезает на втором этаже, Себастьян издает странный выдох и поворачивает лицо ко мне. Его глаза вмиг меняются, устремляясь на меня. Цепко так, пристально. Будто в том, что случилось с Греттой моя вина. Я чувствую прилив раздражения. Какого черта?
Он ничего мне не говорит. Ни слова вообще. Он просто отрывается от лестницы и молча идёт на кухню.