— Лесли, — он предупреждающе меняет тон, но я остервенело качаю головой.

— Нет, ответь мне, — с твердым отчаянием чеканю я. — Кто я для тебя? Подстилка для развлечений? Просто игрушка?

— Лесли, хватит.

— Я хочу знать. Поиграешь со мной и вышвырнешь прочь? Продашь меня кому-то другому, как копы продали меня тебе? Что ты сделаешь, когда я надоем тебе? Что??

— Лесли! — он вдруг оказывается совсем близко, с силой встряхнув меня за плечи. Я расширяю глаза и глубоко дышу, уставившись на него. — Угомонись, — уже спокойней добавляет он.

Не отрывая от моих плеч ладоней, Себастьян опускает глаза, смотрит на мои сжимающие футболку пальцы и переводит взгляд, видя на кровати утрамбованную сумку. Коротко заиграв желваками, он отпускает меня, протяжно выдохнув.

— Поговорим, когда придешь в себя, — холодно заявляет он, отступает на шаг, после чего поворачивается и уходит.

— А я ведь влюбилась в тебя! — с горечью выкрикиваю я ему в спину.

Он резко замирает на месте, несколько долгих мгновений совсем не двигаясь.

В комнате повисает плотная тишина.

Я кусаю губы, с каким-то остервенелым бессилием глядя в его спину и чувствуя, как по щекам уже текут горячие слёзы. Всё уже, поздно, мои тормоза сломались, а остановить меня некому.

Проходит пару мучительных мгновений. Себастьян отмирает, медленно оборачивается через плечо, заставив меня затаить дыхание, а затем просто бездушно выходит, негромко захлопнув за собой дверь.

Я смотрю в широкую коричневую дверь, понимая, что ее очертания расплываются из-за слёз, и прокусываю губу до такой силы, что чувствую вкус крови. Зло зарычав, я остервенело бросаю футболку, и та, отскочив от двери, падает бесформенной тряпкой на пол.

Я срываюсь с места и уже не разбирая, иду на поводу эмоций.

Ему снова, снова плевать.

Жалкая... Зачем ему моя любовь? К чему? Любовь ему даст его красавица жена, а я так... Чтобы развлечься.

Остервенело стирая слёзы рукавами, я тяну за "язычок", чуть не вырвав его, и подхватываю сумку. Вылетаю прочь из комнаты и злобно двигаюсь вниз.

И пусть только попробуют преградить мне путь.

Что и происходит, стоит мне только ступить за порог дома. Два высоченные амбала, словно вырастают из-под земли, они хватают меня, забирают сумку и силой уносят обратно в дом.

— Пустите! — я бьюсь изо всех сил, не щадя своих кулаков. — У нас что крепостное право? Вы забыли в каком мы веке живём? Я свободный человек и имею право уходить куда и когда мне вздумается!

Все мои попытки заканчиваются крахом. Они вваливаются в дом и, отпустив, толкают меня прямо в его руки. Я сразу это чувствую. Его запах, головокружительно мужской и пряный ударяет в нос, который ни с чем никогда не спутать. Я рьяно толкаюсь, вырываясь, но он держит меня крепко, что вызывает ещё большую злость.

— Дай мне уйти!

— Я никуда тебя не пущу, — тихо говорит Себастьян. На лице его холодное бездушие. И меня окончательно прорывает. Изо всех сил оттолкнув его, я отскакиваю назад, не в силах держать сочащегося изнутри гнева и слёз.

— Я не могу так больше, не могу! — отчаянно кричу я, срывая голос. — Меня разрывает от эмоций, а тебе все равно! Даже сейчас, ты даже бровью не повел! Бесчувственный, холодный чурбан!

Мой крик эхом разносится по округе, моя грудь рьяно поднимается и опадает, краем глаза я вижу ошеломленную Гретту, боязно выглядывающую из кухни, но я слишком, слишком разгневана, чтобы обращать на это внимание. Себастьян спокойно переводит взгляд за мою спину, где остались ещё зрители.

— Дальше я сам, — говорит им, а затем холодно обращается ко мне: — Всё сказала?

— Ты..! Я не хочу тебя видеть! Возвращайся к своей жене и оставь меня наконец в покое! Тебе нравится разбивать мне сердце, смотреть как я мучаюсь?! — тут из моего горла вырывается всхлип и я сдаюсь, вдруг утратив все силы. — Пожалуйста, умоляю, отпусти меня, — севшим от криков голосом прошу я. — Если ты хоть раз в жизни кого-то по-настоящему любил, отпусти меня.

Я жалобно всхлипываю, выглядя до ужаса жалкой и зареванной. Может поэтому Себастьян вмиг смягчается, глядя на меня в каком-то нежном сочувствии.

— Я не могу, — в бессилии шепчет он.

— Почему? — я искренне не могу понять этого. — Тебе нравится смотреть, как я страдаю? Тебе это приносит удовольствие?

— Нет, — он не сводит с меня глаз. — Я не могу тебя отпустить.

— Тогда придется, — мой голос деревенеет. — Я не хочу быть той, кто разрушает чужие семьи. А тем более, если твоя жена беременна.

— Какая ещё беременность? Впервые слышу.

— Значит, я испортила весь сюрприз, — мои губы растягиваются почти что в маниакальной улыбке. — Извини, будущий папочка.