— Не убежи-ш-ш-ш-шь… от зла не убежи-ш-ш-ш-шь, оно внутри…

И сотни черных змей сорвались с его пальцев и бросились следом.

— В Драконий зал, — орал Орис, сердце в груди трепыхалось как птица. — В драконий зал, немедленно!

Но Гван лишь качал головой. Тогда Орис использовал свой последний козырь:

— Ему нужен тот, кто читает ту, другую Речь, — выпалил Орис. — И сейчас он думает, что это был я, что я выпустил Озеро.

Гван и Циклоп резко остановились.

— Поставь его, — скомандовал Гван и поморщился, Циклоп растерянно посмотрел на брата, но послушался.

— Забирайте кого сможете и уходите, спускайтесь вниз, в пропасть, — сказал Орис и как мог, быстро, захромал в сторону Драконьего зала. Оглядываться было нельзя, он шёл и всё повторял:

— Раз полоска, два полоска, уши, лапы, хвост из воска…

Входов в Драконий зал было четыре. Два на верхнем ярусе и два на среднем, где находилась Барахолка. Орис предпочёл сделать круг и не пожалел сил, чтобы подняться выше. Вход был завален камнями, образовал стену выше человеческого рост, из дыры над ней торчала балка, к которой было приделано ведро.

— Воду принёс? — крикнул кто-то с той стороны. — Или хлеб?

— Воду, — крикнул Орис, потянул ведро вниз и с трудом навалился на балку.

По ту сторону потянули не глядя, заскрипели верёвки, Орис изо всех сил сдерживался, чтобы не стонать от боли. Увидев его в проёме вместо ведра с водой, стражники загоготали, один попытался ткнуть его копьём, но промахнулся, а второй принялся развязывать верёвку, но Орис уже и сам соскользнул вниз, на высокие камни.

— Во даёт, — воскликнул стражник, глядя как Орис ловко балансирует на острой верхушке одного из камней. — Ты циркач что-ли? Из Гтарцев будешь?

— Добрые люди, не гневите матерей в таком святом месте, — попытался Орис выиграть себе немного времени. Каждое слово трепыхалось в горле, а потом раскаленной горечью текло во внутренности. Орис чувствовал кровь на губах и смачно сплюнул себе под ноги, кровь потекла по камням. — Всем нам души скоро предъявлять, да на весы складывать, что если лишь щепотка милости отделяет вас от Небесных кущ радости? — шептал Орис. Голова у него закружилась и он полетел вниз. Что не разбился, понял лишь когда, почувствовал под пальцами мягкое.

— Вяжи его, — сказал один из воротных. — Отнесём Сырому, пусть решает.

— Да на какой ляд он ему нужен то, — не понял второй. — Половиной жопы в чертогах уже, выбросить да и вся милость.

— Не моё это дело умирающих добивать, — сказал первый. — Да и чтоб сдох и вонял тут, тоже не хочу.

Ориса больно дёрнули за руки, и поволокли по каменному полу тоннеля. В щелях светилась пыль берегонта, а вокруг разрастался янтарного цвета мох. Змея за грудиной шевелилась и Орис извергал кровавые брызги. Смерть всегда была близко, но впервые она казалось проникла Орису в нутро и теперь холодила живот, ноги, руки. Забирала его по частям, растворяла, как холодная вода её Величества Чандры. Орис не испытывал страха, только любопытство. Если Создатель встречает каждого у ворот Небесных чертогов, то ведь нужно что-то сказать, прежде чем войти. Станет ли он светом единым или кромешной тьмой? Грехи свои он никогда не считал и не взвешивал, а белоплащникам в этом деле не верил, уж больно много знал он за ними грехов. Сожаления особого тоже не испытывал, это был его выбор и его путь, он знал, вряд ли умрёт в теплой постели. Единственное, что отравляло горечью сердце — брат, которого никогда не видел, и дед, с которым он так и не попрощался.

Змей он услышал издалека, они рвались и шипели, проникая сквозь камень, камень таял под их напором и в воздухе кружила едкая, мелкая пыль.

Орис понимал, что змеи неживые. Но что они такое он не понимал.

Раздались крики и Ориса уронили на камни.

— Щиты! Ставь щиты! Щели закрывай, — орал чей-то голос. — Я кому говорю! Держать щиты! Щиты держать! Свет давай!

Топот ног и крики. Кто-то кричал от боли, кто-то от ужаса. Орис пошевелился и открыл глаза. Надо было найти силы подняться.

В этот момент кто-то дёрнул его за шиворот и поставил на ноги.

— Ну что, мальчик, — сказал голос Гвана. — Ты готов к смерти? Тогда говори что нужно делать!

Изо рта Ориса вновь брызнула кровь и он застонал от боли. Ему не хотелось забирать друзей с собой, но он уже ничего не мог поделать, кроме как поторопиться. Он должен был успеть понять.

— Дракон, мне нужен дракон, — зашептал Орис. — Там, где его хвост упирается в стену. Думаю источник этой дряни где-то там.

Циклоп подхватил Ориса подмышки и одни пошли.

Вокруг царила кромешная тьма, змеи разрывали тела защитников изнутри, вокруг растекалось месиво из крови и костей, но тут вдруг открылись огромные глаза, похожие на глаза дракона, и прожгли тьму ярким светом. Свет был такой ослепительный, что у людей из глаз текли слёзы, но змеи испугались и с шипением убирались обратно в стены. Те, кто ещё мог стоять и держать щиты, выстроились на границе света и тьмы, закрывая собой раненых. Орис слышал как люди молятся. Громко, нараспев, как их учили в монастырских школах, но молитвы на человеческом наречии были беспомощны, защищал только свет. Яркий и горячий как солнце.