Шрифт:
— Будь здорова! — Засеребрилась надпись на листе.
— Спасибо! — Машинально ответив, я обалдело уставилась в книгу. А там было чем полюбоваться. Из серебристых пылинок складывались узоры, рассыпались и снова складывались в слова.
— И много в тебе знаний сокрыто? — Задала я очередной глупый вопрос.
Книга пренебрежительно фыркнула роем пылинок.
— А если тебя закрыть, — не унималась я, — ты хамить перестанешь?
— И уйдешь ты без ответа не солоно нахлебавшись, — парировала книга.
Прикусив губу и сощурив глазки, я зло посмотрела на несговорчивую собеседницу. И тут в мою голову настойчиво постучалась еще одна знаменитая фраза.
— Свет мой, книжечка, скажи, да всю правду расскажи, что за буря за окошком, разыгралася во ржи?
— Ответ ищи через Медальон Силы, — золотом засияла фраза на всю станицу. Засияла и вмиг рассыпалась в серую пыль.
— Вот тебе на, — почесала я затылок, — одна загадка круче другой. И что дальше? И что теперь делать?
Но книга молчала.
— Ладно, и на том спасибо, — обиженно буркнула я, отходя в сторону.
С порывом ветра и шума в зал ворвался Макс.
— Что ты тут делаешь? — Громогласно возвестил он о своем прибытие.
— Тише, Азалия спит, — шикнула я. — Между прочим, как ты на счет горяченького чайку?
Пометавшись по залу, он придвинул к огню старый стул черного дерева, сел и, отхлебнув глоток обжигающего терпкого чая, уставился на огонь.
— Я так давно здесь не был, что почти забыл о существовании этого зала, — задумчиво произнес он, — этот зал находится в башне. И мой дед еще говорил, что башня уже стояла, когда здесь был другой город. И когда он умер и стал песком, и когда вырос наш город… Здесь ничего не меняется. И даже Петрархиус не смог открыть тайну этого зала, поэтому его лаборатория там, — и Макс махнул рукой в неопределенную сторону. — А как вас сюда занесло? — Опомнился он.
— Мы искали тишины, а здесь неслышно бури и огонь горит, — оправдывалась я.
— Сколько себя помню, здесь всегда горит огонь, — буркнул Макс.
Иголочка любопытства тут же заставила меня более пристально взглянуть на пламя. Что-то оно мне напоминало, такое родное и близкое, постоянный огонь, без дыма и без дров… — Откуда здесь газ? Кто и как это сделал?
Я было открыла рот, но Макс перебил.
— Вы долго тут не задерживайтесь, о башне ходит дурная слава неразгаданных тайн. — Поднявшись, он вышел из зала, так и оставив меня стоять со своим незаданным вопросом, готовым уже сорваться с кончика языка.
Дурак, кто же женщине говорит о тайном, да еще любопытном? Она же теперь ночами спать не будет, пока не удовлетворит свою жажду непознанного.
— Да, скоро он нас не дождется, — молвила я, более внимательно оглядываясь по сторонам.
Глава 6
Генерал во главе небольшого войска прибыл в злополучную деревню. Его взору предстала плачевная картина недавних событий: безликая улица со странными домишками, неровными заборами, бесцветной растительностью и болявой скотиной.
— Что ж за гады здесь бесчинствовали? — В сердцах вырвалось у него. — Расквартировываемся, ребята. Местным помогаем чем можем, не баловать тут, — строгим голосом наказал он и добавил, обращаясь к адъютанту, — старосту ко мне.
— Ну, что хорошего скажешь, Потапыч? — Задал свой вопрос генерал, — ты сделал, что я просил?
Лысый, круглый мужичонка просочился в дверь и подобострастно замер у притолоки.
— Все сделали, Першил Самохвалович, все в лучшем виде изготовили, — запричитал он, — у Леськи все погреба перетрясли, но достали.
Лысина его взмокла, и он нервно отер ее рукой.
— Да ты проходи, садись, чего дверь-то подпирать, — на правах хозяина пробасил генерал. — Расскажи-ка лучше, что здесь было и как?
— Так ведь набежали, налетели ироды окаянные, — заторопился староста, — видимо не видимо. Мы их и топтали, и огненные шары из просмоленной соломы на них пускали, как вы приказывали. А они в огонь прут и с прямой не сворачивают. Идут и так зловеще ножками топают, да звуки скрипучие издают, что мороз по коже, и страх душу леденит. Кто живой на их пути встретится, облепляют всего и живьем грызут. Скотинку, что на пути попалась, до костей обглодали. У детишек, кого покусали, жар, да руки ноги пораспухли. Бабы воют, мужики за топоры хватаются. Да только, что с топорами против муравьев сделаешь? — Горько закончил староста.
Мужики помолчали.
— Ладно, Потапыч, некогда раскисать. Когда они, думаешь, снова попрут?
— Да кто ж его знает, господин генерал. Я, правда, по всем ближайшим деревням мальцов разослал. Как что начнется, гонец тут же прискачет.
— Это ты правильно сделал, хвалю!
Староста при этих словах приосанился.
— А сейчас, думаю, надо собрать моих ребят да обсудить с ними дела ратные. Не сочти за труд, Потапыч, крикни мне моего адъютанта, он небось на крыльце зубоскалит. Да и сам через часок подходи в трактир у Бобылихи, там и потолкуем.