А беспокойство перед ожидаемой неизвестностью все больше заставляло спешить и, не оглядываясь, двигаться вперед.

***

— Уди, солнышко, это ты?

Старик оторвался от шахматной доски и приветливо улыбнулся миловидной девушке, стремительно влетевшей в комнату.

— Дядюшка, вы опять строите козни на Доске мира?

— Ах, любушка моя, скучаю-с.

— Привет, Прики! — Поприветствовала Уди Лихое Приключение. — Твоя страсть к азартным играм меня просто пугает.

И она с нежностью взъерошила волосы молодому человеку. Краска зарумянила ему щеки, и в глазах потух всякий интерес к игре. Изловчившись, он чмокнул красавицу в ладошку.

— Ах, уж эта молодость! — Забрюзжал старик, вставая и охая. Партнеры отошли от доски.

— Прики, ты представляешь, дядюшка недавно сделал мне удивительный подарок.

Защебетала Уди, увлекая молодого человека в соседнюю комнату и подводя к круглому сосуду, напоминающему аквариум. Внутри мерцал застывший рисунок из серебристых линий, звездочек и разноцветных рыбок. Девушка взяла в руки хрустальный кувшинчик и наклонила над аквариумом. Густая тягучая лучистая капля упала в сосуд и остановилась в самом его центре.

Сначала ничего не происходило. Но вот шевельнулась первая полосочка, за ней вторая. К капле неспешно подплыла рыбка и, зацепив чуть-чуть хвостом, потянула за собой сверкающую нить. За ней последовала вторая, третья. Они лизали каплю хвостами, растаскивая ее по всему аквариуму. В какой-то момент внутри сосуда все смешалось и замутилось, стало мутным и непрозрачным. И вдруг откуда-то из глубины начала нарастать ослепительная вспышка света. Уже через мгновение все пространство комнаты, где находились молодые люди, было окутано мягким свечением. Этот свет был живым и почти осязаемым.

— Уди! Удача моя ненаглядная, — с внутренним трепетом, прошептал Приключение. — Что это за волшебство?

Глаза и все лицо девушки светились обворожительным внутренним сиянием, обнажая всю искренность её души, помыслов и чувств.

— Это сказка, Прики! Это чистейшая энергия начала-начал, это исток всего живого, — и девушка несмело взяла руку молодого человека. — Здесь мы рождаемся и умираем, здесь наши помыслы становятся явью, а их чистота видна как на ладони. Смотри, твои руки светятся нежно зеленым светом, а волосы — серебряные, как у старика.

Приключение бережно привлек к себе девушку и нежно коснулся розового перламутра любимых губ.

***

Лежа на траве, мы любовались небесными всполохами. Картина игры света и цвета на темном изумрудном бархате неба завораживала и погружала в небытие.

— В сиянии этого света ты чарующе красива, — шептал мне Макс, отводя в сторону упрямые кудряшки и покрывая лицо и шею легким бризом нежных прикосновений.

И от ощущения безграничного счастья, я тонула в омуте любимых глаз.

— Я люблю тебя, — шептали наши губы.

— Я люблю тебя, — стучали наши сердца.

Мы долго шли в паутине чужих дорог, мы долго делили себя со всем миром. Но сегодня наши дороги встретились и сплелись, как два любящих тела в вечном танце страсти…

***

Свет померк, возвращая все в привычное русло.

— Какая чудесная игрушка!

И Приключение с неохотой выпустил из своих объятий юную чаровницу.

— Эти звездные рыбки, правда, сказка? Только вся сложность, чем их кормить. Они должны поглощать переработанную энергию живых красок и эмоций, собранных под лучами настоящей звезды.

— Так вот почему ты так часто спускаешься в подлунный мир. Но здесь же в основном зеленые цвета?

— Ну, да зеленые, но зато их так много. И букашки, которые трудятся на сборах, делают это качественно и никого не убивают. Прики, я так боюсь зацепить энергию зла, зависти, смерти.

— Но полностью этих эмоций не избежать, ведь в подлунном все равно нарастает энергия страха. А если принести краски от других звезд? Или, например, эмоции, человеческие эмоции?

— Я этого не пробовала.

— Диво мое дивное, душа моя ненаглядная, — с улыбкой проворковал Лихое Приключение, заключая девушку в свои объятия и нежно целуя в юные ланиты. — Тогда нас ждут необыкновенные открытия.

***

— Ах, дорогой мой Чекион. Позволь представить тебе интересную историю, — властно-пренебрежительным голосом изрек сидящий напротив черта господин.

В его манерах, изысканной одежде и в вальяжном тоне разговора угадывался вельможа, давно насытившийся деньгами, господством и властью.