— Признаюсь, я ждала, что кто-то из вас придёт ко мне, — Кора сложила ладони вместе, не притронувшись к покоящейся среди карт благоухающей ветви. Белые пушистые цветки на ней стали уже осыпаться. — Но я думала меня посетит отец, а не Вы, дядя, — она снова выделила последнее слово.

Тарос раскрыл рот и уже хотел что-то сказать, но в палатку ворвались. Это был генерал Кан.

— А вот и вы, генерал, — Тарос хлопнул в ладоши, от чего в шатре запахло чем-то морским. — Вы вовремя. Мы как раз тут обсуждали слияние наших армий.

Они, будто старые знакомые, пожали друг другу руки, и генерал Кан встал рядом с Корой. Ему не нужно было объяснять, что тут происходило. И так было ясно: атмосфера накалялась с каждым мгновением.

— В какие бы глубинные тайны Вы нас не посвящали, Ваше Морское Величество, для всего должно быть время на раздумья, — только и выдал Со Джун. Они явно раньше виделись. Кто знает? Вдруг слухи не врут и генерал Кан действительно один из отпрысков небесного полководца и бога войны Гореса. Значит, они вполне могли уже неоднократно видеться. Даже сам Хогар (в те особые случаи, когда кентавр пьянел от трёх кружек медовухи) нам как-то рассказывал, что в детстве он обучал и Кана, и, как говорит нам история, кентавр обучал и остальных детей Гореса. Запутанно, но в этом есть какая-то своя правда.

— В таком случае, больше делать мне здесь нечего. Подумайте, если вам будет так угодно, но не слишком затягивайте с решением. Помните: цена свободы растёт с каждой секундой, — Тарос бросил в воздухе золотую монетку, и та приземлилась на раскрытой ладони Блэквуд. — Кинь её в проточную воду: река или ручей — не важно; загадай желание и трижды произнеси моё имя. Тогда я и появлюсь, — он было собирался уходить, в воздухе повис привычный солоноватый запах, и у его ног стал клубиться пар, но неожиданно для всех я его остановил:

— Могу я просить Вас об одолжении, господин? — на что Тарос повис в пространстве и немо выгнул густые брови на своём загорелом лице. Я продолжил тараторить: — Один из наших солдатов смертельно болен. Рана никак не исцеляется. Не могли бы Вы замолвить за нас словечко перед Менфилией — покровительницей Лета и величайшей целительницей Эмпирея?.. — я не знал, что ещё сказать и как продолжить. Я замялся.

Близнецы и генерал Кан поражённо уставились на меня, но только Кора уловила смысл моих слов. Она быстро разъяснила цель моей просьбы. Возможно, ей он точно не откажет.

— Я наслышан об урагане Крона, что принёс вам нежеланные трудности в горах Парнон. Иногда мой брат бывает слишком уж жесток. Что поделать: такова его сущность. Поэтому, мой юный друг, я принёс вам это, — констатировал Тарос, указав ладонью на ароматную веточку мирты. Я не сразу понял, о чём это он толкует, но потом до меня дошло. — Пусть ваши лекари сделают из неё мазь. И вознесите благодарность Менфилии: это была её идея помочь вам. Надеюсь на скорую встречу, — на последних словах бог морей слегка поклонился и растворился в нахлынувшей на него морской пучине.

Теперь раствориться хотелось и мне. Но не от безысходности, что поглощала меня и раньше, а от облегчения, которое зародилось в моём ангельском сердце. Я стал верить, что всё на свете поправимо.

Не дожидаясь чьего-либо разрешения, я схватил целебную ветвь, доставленную нам прямой почтой с самих Небес, и на всех парах рванул в лазарет, оставив за собой шлейф упавших белых лепестков. Пора было возвращать Сабину в строй.

Всё, что нас может предать — это наша душа. Можно солгать, познать в мельчайших подробностях тонкое искусство обмана, даже глазами легко научиться хитрить, но душой — никогда. Адам хотел встречи? Хорошо, он её получит. Но, боюсь, она ему совсем не понравится.

Обыгрывая в мыслях примерный план нашего разговора, я знала, что этой истории суждено нескоро закончится. Пусть тянут меня в гору, пусть передают из рук в руки и кричат восторженно моё имя, но это никак не отменяет того факта, что мы на пороге катастрофы. И под силу её остановить только мне.

Прошло немного времени, пока толпа успокоилась. Они всё ещё радостно хлопали в ладоши, и каждый старался потрогать меня и ребят. Не так, как это было в кратере, а, скорее, нежно и с неописуемым восторгом. Но теперь, познав вкус маленькой победы, они опустили нас на землю и позволили встать на ноги.

— Признаюсь честно, мне это даже понравилось, — генерал Кан пригладил ворот мундира и выпрямил спину. Застегнул оставшиеся пуговицы. — Но всё же есть те, кто этому был не особо рад.

Я проследила за его взглядом и увидела скрывающийся в гуще солдат силуэт Гейла. Не стесняясь своих дурных замашек, он спешил выбраться наружу. Я усмехнулась.