Пальцы Рубикса остановились в своем ужасающем исследовании.

— О чем ты сейчас треплешься?

— Ты не мог допустить, чтобы твой сын был большим мужчиной, чем ты. Более достойный править вместо моего отца. Тебе пришлось убить мою семью и повесить убийство на него, чтобы убрать его с радаров.

Моя кровь сгущалась, пока мой мозг не поплыл от передозировки кислорода, готовясь бежать или сражаться.

— Я не понимаю, почему ты пытался меня убить? Какой смысл отсылать меня, если я только конкретизировала твое заявление, в котором ты принял меня за свою?

Рубикс взглянул на мужчин, прежде чем наклониться и прошептать мне на ухо. Он положил руки мне на живот, прижимая мою задницу к его промежности.

— Ты очень проницательная, маленькая принцесса. Очень жаль, — он сделал паузу. — Я действительно хотел тебя для себя. Я оставил тебя в горящем доме ровно на столько, чтобы напугать тебя. Я собирался спасти тебя, превратить твою благодарность в любовь и твою гнилую ненависть к моему сыну-убийце в обожание передо мной. Я все это спланировал. Но ты не ждала, пока я тебя спасу.

— Нет, я спаслась, потому что могла видеть сквозь твое дерьмо.

— Не правда. Ты такая же слепая, как и в десять лет. Ты все еще любишь его. Все еще позволяешь ему утонуть между твоих гребаных ног. Но что бы ты ни думала о той ночи, Клео Прайс, он убил твоих родителей. Это был его палец на спусковом крючке. Как ни крути, гребаные факты.

Как бы мне ни хотелось верить, что Артур этого не сделал, я не могла отрицать, что Рубикс сказал правду.

Я была влюблена в человека, который украл мою семью.

Но у меня были свои причины.

Я могла простить его за то, что на самом деле произошло той ночью.

— Я знаю, что ты сделал, засранец, — пробормотал я. — Я знаю правду.

Рубикс усмехнулся.

— Но какая разница, правда? Он все равно умрет, — он лизнул мою щеку. — Как и ты, хорошенькая девочка. Какая досада, я бы так наслаждался твоей компанией.

Все приятные воспоминания о «Кинжале с розой» испарились. Смех, связь — все это исчезло, как будто этого никогда не существовало.

Я ненавидела это место.

Я ненавидела это.

Я хотела сжечь дотла каждый проклятый дом с каждым членом внутри.

Я хотела, чтобы они умерли в огне, как чуть не убили меня.

Извиваясь в руках Рубикса, мне удалось освободиться от его прикосновений и повернуться к нему лицом.

— Чего ты хочешь? — сплюнула я, стиснув зубы от его ужасного прикосновения.

Все в нем — от неряшливого подбородка до сальных черных волос — бесило меня.

— Я устала от того, что ты делаешь. Ты что-то от меня хочешь? Выкладывай, чтобы мне больше не пришлось подвергаться твоей грязи.

Мужчины смеялись.

Кобра захохотал.

— Черт возьми, През. Ты позволишь ей так с тобой разговаривать?

— Да, През. Отдай ее нам, и мы исправим суку, — по комнате разнеслась тошнотворная бровада Сикамора.

Рубикс мрачно рассмеялся.

— О, поверьте мне, парни, мы заставим ее, блять, заплатить, — проведя рукой по моему телу, он жестоко сжал меня пальцами. — И чего я хочу от тебя, принцесса, это чертовски больше, чем ты думаешь.

— Убери от меня руки! — я попыталась дать ему пощечину, но он ударил меня.

Моя щека горела огнем.

Рубикс прорычал:

— Заставь меня.

Я вздрогнула, когда его рука собрала мою футболку, открывая мою задницу отвратительным зевакам. Они не двигались, наслаждаясь сценой с дьявольскими глазами.

— Ты хочешь денег? Акции? Отпусти меня, и я уверена, что Артур отдаст тебе и то, и другое.

Артур никогда не заплатит — я это знала. Но я бы пообещала все, что угодно, если бы это означало, что я могу сбежать. Я могла выдержать его наказание. Я бы выжила. Но было бы глупо не драться. Черт, я бы пообещала миллионы, если бы это означало, что я могла бы уйти оттуда и покончить с этой невежественной вендеттой между отцом и сыном. Я бы пообещала мир, но как только стану свободной, то откажусь от каждого слова до единого.

Убийцы, лжецы и воры не заслуживали обещаний.

Они не знали ценности клятвы. Почему я должна быть другой?

Я закусила губу, подавляя отвращение, когда Рубикс повел меня обратно к столу и держал в плену у деревянной столешницы. Я вздрогнула, когда его пальцы вошли в меня с силой, но я не вознаградила его криком.

Он ухмыльнулся.

— Я вижу, ты не собираешься меня останавливать. Разве ты не догадалась, что мне не нужны деньги или что-то еще, чем ты, черт возьми, можешь меня подкупить? — его палец вошел глубже, заставляя меня вздрогнуть. Его голова наклонилась, когда в глазах появилось самодовольство. — Ты не мокрая... так что тебя заводит не только фамилия.