А именно...

– Понимаете?
– Муравьев заострил внимание Блинова на своих последних словах.
– За одни ваши проделки с её похищением вы достойны приличного срока. Вы хоть осознаете, что вы с ней сделали? Она до сих пор не может понять, что сейчас, осень или весна.

– Ужасно, ужасно, - пробормотал депутат.

– Мы не знаем истинных мотивов ваших поступков, да, по правде сказать, они нас мало волнуют. Речь о другом.

– Назовите конкретно условия, - нетерпеливо перебил Блинов.

– Мария Олеговна решила не обременять себя заботами по продаже своих акций, недвижимости... Она предлагает перевести на счет, который я вам назову, половину оценочной стоимости.

– Половину!
– воскликнул Блинов.
– Она в самом деле сошла с ума.

– Не исключено. Надеюсь, нет нужды напоминать, чья здесь заслуга?

– Нет, это ужасно... Нет, это просто немыслимо!
– говорил Блинов, пересаживаясь к компьютеру.
– Взгляните!
– Он нервно защелкал клавишами.
– Вот сумма её недвижимости и ценных бумаг. Вы понимаете, что у этих цифр нет трех нулей?

– Догадываюсь.

– Тогда вы должны догадаться, что при всем своем желании я не смогу достать эту сумму, даже деленную пополам. Двадцать процентов от силы.

И то в течение полугода.

– Так можно все потерять, - сказал Муравьев.

– Господи, но вы-то в здравом уме, неужели и вам не понятно, что такие условия невыполнимы?

– Давайте вместе подумаем, как выйти из тупикового положения, - дружеским, искренним тоном предложил Муравьев.

– Как-то все это странно, - промолвил Блинов.
– Когда-то Мария утверждала, что большие деньги её не интересуют.

– Вот когда она так утверждала, - холодно возразил Муравьев, - тогда и надо было решать дела полюбовно, а не морить человека в одиночке.

Торг продолжался около двух часов. Блинов периодически пригубливал коньяк, закусывал лимоном, Муравьев же курил сигарету за сигаретой. Оба говорили спокойно, размеренно, взвешивая каждое слово.

В конце концов сошлись на одной трети. На тридцати трех и трех десятых процента.

– И три в периоде, - добавил пунктуальный сыщик.
– При таких нулях это немало!

– Курочка по зернышку, - усмехнулся Блинов, уткнувшись в экран компьютера, барабаня пальцами по столу.
– Но меня все же интересует, есть ли гарантия, что потом вы оставите меня в покое? Я ведь даже не знаю, кто вы, как вас зовут и кто за вами стоит.

– Тот, кто за нами, - сказал Муравьев, легко опустив первые три вопроса, он тоже ничего об этом не знает. Он узнает об этом только в случае, если вы начнете вилять. Тогда все.

– Приходится вам верить, - не скрывая некоторой обреченности, сказал депутат.

– А я надеюсь на ваше умение все считать, - сказал сыщик, переписывая цифры с экрана в записную книжку.
– Поверьте, вы потеряли самое малое из того, что могли потерять.

Правда, у меня нет полной уверенности, что Мария Олеговна согласится со сроками. Четыре месяца, это извините...

– Оставьте вы её ради Бога!
– не сдержался Блинов.
– Что я, не понимаю, что она здесь вообще ни при чем!
– Тут же взяв себя в руки, добавил: - Видите, первый солидный взнос будет уже через пару недель.

Но...
– Тут Блинов о чем-то задумался, выпил ещё одну рюмку.
– У меня есть условие. Я переведу деньги только после личной встречи с Мироновой. Я должен быть абсолютно уверен, что она в курсе всего этого. Чтобы не получилось потом: "Я знать ничего не знаю".

– Логично, - сказал Муравьев.
– Через две недели созвонимся, договоримся о встрече. Кстати, будьте любезны, соберите Марии Олеговне коечто из вещей. Не забудьте шубу и другие теплые вещи, зима на носу. Не забудьте положить паспорт и четыре пластиковые карточки. Это заметно упростит мою задачу убедить Миронову принять ваши условия.

– Наши условия, - заметил депутат, выходя из кабинета.

Пока Блинов собирал вещи Марии, Муравьев прикидывал, как бы поэффектнее с ним расстаться. Он также думал, не сделал ли он ошибку, позволив растянуть на такой срок выплату всей суммы, да и первого взноса тоже? С другой стороны, прикидывал Муравьев, пусть этот стервец созреет, пусть успокоится, смирится со своей участью, и тогда все должно пройти как по маслу. А сейчас, черт его знает, что он выкинет в таком состоянии.

Появился хозяин квартиры, поставил к ногам Муравьева два огромных баула. Сыщик легко поднялся из кресла, прошелся по кабинету, сделав долгую паузу. Простите за нравоучения, - сказал он, - но положение обязывает ещё раз предупредить: никаких финтов. Наши люди есть и в вашем "ОКО", и даже в "Раю"... Пройдемте на вашу великолепную кухню, где вы как истый москвич проводите большую часть домашнего времени.