Когда я закончила, то направилась к лифту. Двери открылись, и оттуда выскочила Арья Рот-Миллер, директор фонда, в котором я работаю над этим проектом, и единственная подруга, помимо Крисси, которая навещала меня раз в месяц.

– Уинни, – она улыбнулась, направляясь обратно в лифт, – именно та, на кого я надеялась наткнуться. Давай я тебя провожу.

Я зашла за ней в лифт и нажала на кнопку первого этажа, улыбаясь Арье. Мне безумно нравилось, что у нее были своя пиар-компания, семья, ребенок! И она по-прежнему находила время для работы.

– У меня проблемы? – рассмеялась я. – Почему ты хотела со мной поговорить?

– Проблемы? – уточнила она, нахмурившись. – У меня что, уже взгляд раздраженной матери? Почему ты так подумала?

– Обычно тебе нравится встречаться за чашечкой кофе, а не в лифте. – Я пожала плечами.

– Ну, во-первых, я хотела поздравить тебя с получением роли Нины. Крисси рассказала мне. Я так горжусь тобой!

Сильно покраснев, я кивнула.

– Во-вторых, я устраиваю благотворительный бал через несколько недель и хотела бы, чтобы ты пришла. Стоит три тысячи зелененьких банкнот.

Благослови ее сердце. Что они будут подавать на этом мероприятии? Стейк из чистого золота?

– Спасибо за приглашение. Я не… Точнее, ты знаешь, как мне нравится быть одной…

Перевод: Я такая бедная, что даже в качестве домашнего животного могу завести разве что воздух.

– Господи, тебе не нужно будет платить! – Арья взмахнула рукой. Я почувствовала, как кончики моих ушей покраснели от стыда. – Но я очень хочу, чтобы ты пришла. Ты одна из наших самых целеустремленных волонтеров. Никто не заботится о детях так, как ты, Уинни. И они всегда спрашивают о тебе, именно о тебе. Некоторые родители тоже будут присутствовать, так что я не могу позволить тебе не явиться.

– Тогда я приду.

Это будет первое общественное мероприятие, которое я посещу после смерти Пола, но хотя бы у меня есть хорошая причина. Благотворительность. К тому же… Я соскучилась по людям. По танцам. И по поводам нарядиться.

– Блестяще! – Арья хлопнула в ладоши в тот момент, когда двери лифта открылись, и я, чуть не запнувшись, выхожу. – Я скажу Кристиану. Он будет рад снова тебя увидеть, – радовалась она. Бьюсь об заклад, он точно будет рад. Кристиан, ее муж, одобрял все, что любила его жена, включая ее друзей.

– Что ж… Еще увидимся, – ответила я, оборачиваясь и слабо улыбаясь ей.

– Ни за что! – Она покачала головой, когда двери начали закрываться. – Не еще, а скоро! Мы скоро встретимся! Я тебе позвоню вечером. Эй, и еще, Уинни?

Я повернулась, чтобы посмотрела на нее.

– Тебя любят. Помни об этом.

* * *

Спустя четыре недели

– Будешь иногда вспоминать меня? – Я положила руку на лицо Рахима, смотря в его темные глаза.

– Конечно буду. Я буду думать о том, как ты выглядела в солнечных лучах, помнишь? В том прекрасном платье… – проговорил он, гладя меня по руке. Я издала тихий вздох при его прикосновении. Улыбка заиграла на его лице.

Его губы стали ближе. Я чувствовала их тепло. Его дыхание пахло жевательной резинкой с корицей. Бакенбарды украшали его щеки. Могла я сделать это? Правда могла поцеловать другого мужчину? Так скоро?

Чем меньше между нами оставалось расстояния, тем ниже падало мое сердце. Я чувствовала, как оно катилось вниз по моему телу. Падая на пол, истекая кровью в трещины старого дерева. Я не могла дышать. Я не могла сделать этого. Его губы становятся еще ближе, теплее.

Вытащите меня отсюда.

Мне хотелось убежать. Но я не могла. Я была парализована. Губы Рахима почти дотронулись моих…

– Иииии, стоп! – Лукас лопнул свою жвачку и упал на бордовое сиденье в первом ряду зала театра.

– Спаслась звонком, – прошептал Рахим мне в рот, чтобы нежно поцеловать меня в щеку.

Я отстраняюсь, будто он только что дал мне пощечину. Он обхватил меня за плечи, поднимая.

– Прости, Уинни. Я не хотел выставлять это напоказ. Я имею в виду… Я не буду целовать тебя во время репетиций, если смогу. Уверен, Лукас поймет, – сказал он, а румянец постепенно заливал его загорелые щеки.

– Боже, нет! Я просто… Я отключилась, – проговорила я, смущенная тем, что он догадался, что это было из-за поцелуя в губы. Я наклонила голову и сделала вид, что последних нескольких минут не было.

– Хорошо, давайте проиграем эту сцену еще раз, но на этот раз с поцелуем, – решил Лукас, перелистывая страницы пьесы и наклоняясь, чтобы сказать что-то своему помощнику в наушник.

– Эй, Уинни, помнишь те печенья, которые ты как-то принесла на репетицию? – спросил Рахим.

– Овсяные печенья, да, – улыбнулась я. Всегда, когда я шла в новое место, то приносила свежую партию печенья. Традиция женщин Толес, чтобы подсластить любые отношения.