– Так вкусно… Так захватывающе… – бормотал он, опуская голову ниже в ложбинку на груди. Я была в том же бордовом платье, что и на выпускном. Хотя больше мне не приходилось считать каждую монету, пользоваться деньгами Пола для покупки дорогих платьев казалось мне не совсем правильным. Даже когда он просил меня об этом время от времени.

– Это очень вкусный персик, – проговорила я, целуя его ухо и притворяясь невинной.

– Я говорю о женщине, на которой женился. До сих пор щипаю себя каждое утро, когда вижу тебя рядом. Как мне так повезло? – Пол отстранился с улыбкой, которая заставляла сердце замирать и которую я так любила: дерзкая, застенчивая и добрая.

Где-то неподалеку громко играла музыка в одном из домов, выходящих окнами на набережную. Классическое произведение на фортепиано. Я обняла мужа. Персик выпал из моей руки. Я глубоко поцеловала его, и это было идеально. Сладко и желанно, с обещанием продолжить. Через пару минут мы поднимемся наверх в ресторан, и Пол примерит на себя свою роль. Член мужского клуба. Равнодушный к сексистским шуткам, самодовольный и сдержанный.

– Давай переместимся в спальню. У нас есть еще время до ужина. – Пол первый, кто отстранился. Его голубые глаза нашли мои.

Мой желудок сжался.

Просто скажи это, Уинни. Нет в этом ничего постыдного.

– Никак нельзя, ковбой. Тетя Прокладка в городе, и она привезла с собой дальних родственников, Чувствительную Грудь и Прыщавый Подбородок. – Я поцеловала кончик его носа.

– У тебя месячные? – его улыбка исчезла. Его руки, держащие меня, стали жесткими и холодными. Я говорила себе, что не должна обижаться или даже злиться. Он просто расстраивался, как и я. Все в порядке. Разве мне нравилось, если бы Пол был, как муж Лиззи, Брайан? Прежде чем у них появилась Кеннеди, моя племянница, они пытались три года. Брайан всегда был очень равнодушный, когда у Лиззи начинались месячные. Он просто гладил ее по голове и говорил ей, что все будет хорошо.

– Да. – Я сцарапнула прыщ на подбородке. – Когда мы летели сюда. Я не хотела…

Говорить тебе.

Расстраивать тебя.

Чтобы ты смотрел на меня так, как сейчас, будто я завалила какой-то тест.

Огорчение было невысказанным. Достоинство Пола не давало ему сказать что-то бестактное. И все же я могла почувствовать это по тому, как он прикасался ко мне в дни и недели после того, как я говорила про месячные. Расстояние, которое он создавал между нами. Между нашими сердцами.

– Знаешь, – он подошел к маленькому столику на балконе и открыл бутылку минеральной воды, – если ты правда не можешь забеременеть естественным путем, то нужно сказать об этом своему врачу. Я не против подрочить в стакан. Ты же знаешь, я современный парень, – он кинул мне очаровательную улыбку через плечо. – Но нам нужно сдвинуться с мертвой точки, куколка. Мама не скрывает, что хочет стать бабушкой. И видит бог, Роберт не собирается радовать ее подобным.

Роберт – его брат, и он был самопровозглашенным холостяком на веки вечные. В моем горле застрял ком размером с Миссисипи. Я пыталась проглотить его, чтобы сморгнуть жжение в глазах.

– Мой доктор говорит, что я еще молода, что можно пробовать еще как минимум четыре месяца, прежде чем мы обсудим следующие шаги.

– Ну, тогда, может быть, пора поменять доктора? – Пол ободряюще улыбнулся, делая глоток своего напитка. Дело было не в том, что он сказал, и не в том, как он это сказал. Но что-то было не так каждый раз, когда мы поднимали вопрос беременности. В конце концов, это я сказала Полу на нашем третьем свидании, что не хочу терять время. Что я хочу большую семью и была бы рада начать работать над этим прямо сейчас. Он казался очарованным этой идеей. Наш период ухаживания был быстрым и насыщенным. Он попросил меня выйти за него еще до того, как мы съехались, и казался радостным, когда я попросила устроить свадьбу в Малберри-Крике.

Он был идеальным. Противоположностью всех моих страхов, которые появились, когда я приехала в Нью-Йорк и встречалась с парнями. Пол не был мальчиком, он был мужчиной. Он знал, чего хотел: четверых, может быть, пятерых детей, белый заборчик, дом в Вестчестере. Большой, с белыми колоннами, черными ставнями и розарием. Он хотел мальчиков. Желательно спортивных. Я все еще помнила, как он помешался, когда впервые услышал, что папу в колледже гоняли в бейсболе, а Лиззи была национально признанной гимнасткой.

– Нужно любить твои гены, Уинни. Мы воспитаем одаренных детей вместе.

Пол и я начали пытаться завести ребенка в первую ночь нашего медового месяца. И каждую последующую неделю. Шли месяцы, но нам все еще не везло.

– Я подумаю об этом. – Я повернулась к нему спиной, смотря на Средиземное море. На самом деле я не собиралась об этом думать. Мне нравился доктор Нам. И еще я ему доверяла. Я не хотела принимать лекарства и начинать проходить ЭКО, пока это не станет действительно необходимым. И я ненавидела чувство удушающего давления от осознания того, что, ложась со мной в постель, у мужа только одно намерение – оплодотворение.