Карась подчеркнуто не отреагировал навопрос Супруги, но онаплевать хотеланаэту подчеркнутость и добавила:

– - Ну, туда. В гэбэ!

– - Не ходил я в гэбэ!
– - швырнул Карась ложку так, что она, пролетев по столу, шмякнулась напол и обрызгалабелые брюки.
– - Я тудане ходил! И не пойду! Это безнравственно -- по собственной инициативе вступать в сношения с тайной полицией!

Супруганесколько обескуражилась реакцией супруга:

– - Но ты жею ты же сам вчераю ты ж собиралсяю

– - Я солгал тебе, солгал!
– - проорал Карась и выскочил из-застола, побежал вон из кухни.
– - Со-лгал! Я вообще -- лжец!
– - хлопнул дверью своего кабинета.

Человечек выбрался из автомобиля возле арки сталинского, в мемориальных досках, здания и направился во двор. И прямо тут, под аркою, его застали несколько по обыкновению фальшивые звуки духового похоронного оркестра.

Возле подъездатихо толклось порядком народу. Вынесли спервакрышку гроба, потом -- подушечки с наградами. Потом -- самого виновника.

Человечек пробрался поближе и увидел строгое и спокойное лицо Карася-Мертвеца. Сзади шли женщины в черном, плакали. Катафалк уже выдвинул из мрачного чреватележку.

Человечек постоял, посмотрел, потом -- с большой серьезностью налице: навернякаподумал о Вечности и Боге -- снял шляпу. Кто-то из провожающих, увидев жест Человечка, покивал сочувственно головою и обратился со вздохом:

– - Да, как говоритсяю Ушел от насю

Человечек перестал думать о Высоком и отозвался:

– - Скорее улизнул!

В тот миг, когдаБлагородный Карась возле справочного киоскапытался вызнать адрес Картошкина:

– - Дакак, то есть, нету?!
– - орал насправочную старушку, -- как нету?! Он живет в Москве как минимум тридцать лет!
– - Человечек поднимался в Обитель Муз Художника.

Тот открыл двери сам.

– - Вы один?
– - осведомился Человечек.

– - Вы же просили, -- отозвался Художник.

– - А вы сразу так и послушались?
– - ухмыльнулся Человечек и довольно бесцеремонно, по-хозяйски прошел в мастерскую, осмотрел висящие и стоящие картины, приблизился к мольберту и, не смущаясь нимало, приподнял покрывало, поизучал холст и опустил снова. Хозяин мастерской ходил заЧеловечком в полной готовности в случае чего услужить.

– - Итак, -- уселся Человечек в кресло, -- вы, судя по всему, догадались, о чем речь.

– - Догадался, -- потупился Художник.

– - Вот, -- достал Человечек из "дипломата" увесистый пакет.
– - Полное собрание вашихю сочинений.

– - Понимаю.

– - Даже не знаю, -- сказал Человечек, -- советовать ли вам давать мне заних такую немыслимую ценую

– - А какую?
– - поинтересовался Художник.

– - Которую я назову чуть позже. Репутация, конечно, попортится. Особенно наЗападе. Но жить-то вы, в общемю -- пустил Человечек многоточие, подкрепленное жестом.
– - Союз вас, пожалуй что, не оставит, заказами обеспечит. Академия из своих недр не изблюетю

– - Называйте же, называйте вашу цену!

– - Нет, право же, право -- не знаю! Очень уж как-тою дорого! Раздобудете ли?

– - Вы что, издеваться надо мною пришли?!
– - впервые проявил Художник чувство некоторого достоинства.

– - Ну, как хотите, -- развел Человечек руками.
– - Этот пакет будет вам стоитью сто тысяч.

Значительное облегчение, которое он тут же постарался сменить наигранной озабоченностью, выразилось налице Художника.

– - Долларов, разумеется, -- добавил Человечек впроброс, сполнанасладившись наигранной и в предвкушении натуральной озабоченности.
– - А то что ж получается? Лучшие галереи приобретают ваши шедевры засвободно, как говорится, конвертируемую валюту, ас собственными согражданами вы собираетесь рассчитываться резаной бумагою? Нехорошо, нехорошо. Презрительно как-то!

Художник сидел оцепенелый: губы только слегкашевелились то ли в подсчетах каких, то ли в молитве.

Человечек встал и сновапринялся осматривать картины. Снял одну со стены:

– - Не подарите? Разумеется -- не в зачет.

– - Берите, -- равнодушно согласился хозяин.
– - Черт с вами.

– - Тонкое замечание, -- оценил Человечек.
– - Но -- спасибо. А по поводу цены -- я ж вас предупреждал.

– - Согласен, -- отозвался Художник.
– - Я согласен.

Благородный Карась свернул наСадовую и уткнулся в широкую и глубокую канаву, перегородившую проезд. Возле канавы сидел молодой парень, лузгал семечки и слушал через наушники музыку, воспроизводимую с висящего нашее импортного плейера. Карась дал задний ход, развернулся, направился в объезд. Но и с другого переулкапути не было: небольшой специализированный тракторок заканчивал траншею. Водитель его высунулся из кабинки и сказал Карасю:

– - Водопровод, папаша, роем. Водопровод! Так что вали, покацел.

Сытый, самодовольный Мужчиназаписьменным столом в ампирном кабинете хохотал ото всей души. Когдапрохохотался, сказал Человечку:

– - Дапубликуйте, сколько заблагорассудится! Думаете, хоть один человекю из тех, кому это интересною не знает меня как облупленного?

– - Но все-такию -- насей раз обескуражен был Человечек, -- все-таки публичный скандал.

– - Первый, что ли? Ну снимут отсюда, -- обвел хозяин рукою лепную роскошь, -- еще выше посадят. Эх вы, горе-шантажер! Идите отсюда, идите! Сто рублей хотите? Ну вас, до слез рассмешил, -- отмахивался от Человечкаладошкою.
– Ступайтею