Они оказались так близко, что Юньлань явственно ощутил его запах. Совсем не такой, как у Палача Душ: от Шэнь Вэя пахло мылом и свежестью. Кто бы мог подумать, что под жутким чёрным плащом прячется такой человек?

Достав бутылку воды, Шэнь Вэй налил немного в стаканчик и согрел воду в ладонях, заставив лёгкий парок подняться над поверхностью.

— Попей немного, — попросил он, поднеся стаканчик к губам Юньланя.

Чжао Юньлань слегка приоткрыл глаза. В машине было темно, и казалось, что единственным источником света были глаза Шэнь Вэя: чудесные, лучистые глаза, не слишком яркие и не слишком тёмные.

Сердце Юньланя пропустило удар. Потянувшись вперёд, он послушно напился из рук Шэнь Вэя, а тот вытащил из-под сидения плед, бережно укрыл Юньланя и плавно двинулся вперёд, ещё немного прибавив обогреватель.

Чжао Юньлань откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Сна у него не было ни в одном глазу: первый раз за очень долгое время ему было так тепло холодным зимним вечером.

Со злополучной поездки в горы прошло уже больше полутора месяцев, и Чжао Юньлань ни разу за это время не связывался с Шэнь Вэем.

Постоянно дёргать его и находить любые поводы, чтобы созвониться или увидеться, успело войти у него в привычку, а человек, как известно, весьма болезненно расстаётся со своими любимыми привычками. Так что Чжао Юньлань откровенно пользовался многочисленными вечеринками в честь конца года как оправданием ненадолго забыться. И пусть человек, как известно, социальное животное, но перебор с социализацией кого угодно оставит без сил.

Дело было не в имидже; просто иногда Юньланю хотелось хотя бы ненадолго не чувствовать себя одиноким.

За ним всегда бегали и мужчины, и женщины. Будучи в хорошем настроении, Юньлань с удовольствием заводил интрижку-другую только ради того, чтобы почувствовать себя лучше. Но перестав доводить Шэнь Вэя, он невольно начал всех кандидатов сравнивать с ним, и чем дальше сравнивал, тем больше разочарования его ждало. Никто из этих людей не обладал такой чудесной харизмой, завидным интеллектом и внешностью, украденной с какой-нибудь знаменитой картины.

Юньланю казалось, что за какие-то сутки он превратился в монаха, лишившегося желаний. На одной из вечеринок знакомые наняли юную модельку, которая ему всегда нравилась, но Юньлань не нашёл в себе ни капли интереса… Хотя Да Цин мог бы поклясться, что когда-то эта модель в купальнике стояла на заставке его рабочего компьютера.

А напившись до звёздочек перед глазами, Юньлань неотрывно думал о том позднем вечере, когда ему удалось заманить Шэнь Вэя к себе домой, беззастенчиво воспользовавшись в очередной раз разыгравшимся гастритом.

Тогда они смотрели вместе кино и тихо переговаривались, а когда Юньланю надоело смотреть в экран, он занялся притащенной на дом работой, и Шэнь Вэй бережно подложил подушку ему под спину. Они просто сидели вместе, не беспокоя друг друга, и занимались каждый своим делом.

Чжао Юньлань видел такое только в мечтах: чтобы двое людей могли спокойно сосуществовать рядом, не требуя постоянного внимания друг от друга, говорили, когда хочется говорить, и смотрели кино, когда хочется его смотреть. Чтобы у каждого была своя жизнь, но эти жизни сплетались вместе… Словно им суждено быть вместе. Только вдвоём.

К тому моменту Чжао Юньлань уже достаточно повзрослел и достаточно испытал, чтобы понять: когда смотришь на человека и видишь в нём не тонкую талию, длинные ноги и крепкую задницу, а своё будущее… Это совершенно точно не просто похоть.

Иначе он давно уже обернул всё это в шутку и открыто покончил бы с Палачом Душ.

Но Юньлань попросту не мог заставить себя забыть.

Стоило ему вспомнить, как Шэнь Вэй смотрел на него посреди ночи в той хлипкой хижине посреди пурги, и Юньлань откуда-то точно знал: если откажется от Шэнь Вэя сейчас, будет жалеть об этом до конца жизни.

От офиса до его конуры было рукой подать, и к моменту, когда они приехали, Юньлань всё ещё не вынырнул из своих размышлений. Шэнь Вэй помог ему подняться наверх и снял с него куртку, аккуратно повесил её на место. А затем уложил Юньланя в постель и вышел в ванную за полотенцем.

Несмотря на кажущееся бессознательным состояние Юньланя, Шэнь Вэй вёл себя безупречно: обтёр его лицо и руки, старательно обойдя всё остальное, и бережно укрыл его пледом. А затем, подчиняясь силе привычки, принялся прибирать раскиданный по квартире мусор. Оставил пакет у двери, чтобы забрать с собой, и подобрал с пола брошенную там грязную одежду, которая отправилась в корзину для стирки. Поверх Шэнь Вэй оставил Юньланю записку с напоминанием отправить всё это в прачечную.