Хотя посмотреть все равно было на что. На пресловутого варвара, чтоб его ламя побрало! Что-то в его движениях Черву смущало. То, как лихо он махал бердышом. Как ловко делал подсечки и уклонялся. Как легко раскручивался смертоносным смерчем и отбивал пасти одним ударом кулака.

Он был очень быстр и очень силен. Пожалуй, даже чересчур, для оборотня на растущий месяц. Что с ним не так?

Вдвоем они управились за пару часов. И на удивление слаженно. Впрочем, Черве и на Равноденствие он не мешался, как и она ему. Даже странно, учитывая, какие они оба неуступчивые да непримиримые.

А у ворот деревни их ждали. Но не староста. Дорогу им преградили полдюжины бугаев под три аршина ростом с косматыми бурыми бородами. В коих Черва с замиранием сердца узнала батюшкиных берсерков.

Цикута погоню бы за ней не высылал. Ему «ублюдок рядом» без надобности. Ей думалось, что и батюшка будет только рад от нее избавиться. Ошиблась, вестимо. Позабыла, что гордыня у них семейная черта.

– За-блудились, Ваша милость? – сально осклабился вожак, нарочно сделав заминку в слове.

Бронец на пятках развернулся к ней, взглянув по-новому. Точно, она же ему не представилась. Он и не знает, что она не заурядная опричница, а княжна. Но волновало ее сейчас не это. Ее ошпарило краской, залившей лицо до корней волос. Этот вахлак смеет обвинять княжескую дочь в блуде?

– Знай свое место! – скомандовала Черва, сдергивая с пояса нагайку.

Берсерк покачнулся и отступил на шаг. Но куда девке супротив гридня.

– Я-то свое знаю, – хохотнул он. – А вот ты свое, видать, подзабыла, байстрючка, раз посмела стаю свою опозорить, помолвку с княжичем Чернобурским порвав. А то и не только помолвку, да? – он подмигнул, а остальные сально загоготали. – Ягодка-то, небось, червивенькая уже, да, сударыня Червика?

Оскорбляет. Дурной знак. Значит, уверен в своих силах и, что хуже, в своем праве.

– Так ты от помолвки улепетываешь к барханцам? – в голосе Бронца просквозило осуждение, разозлившее, хлеще отвратительно-грязных намеков берсерка.

Эти баловни судьбы не имеют права судить ее, не зная, что ей пришлось вынести!

– А надо было подставить вторую щеку или как там в побасенках говорится? – огрызнулась Черва, отбросив косы за спину, обнажая шрам на скуле.

Взгляд голубых глаз Бронца потемнел и потяжелел, как небо, набухающее тучами перед грозой.

– Кончай взбрыкивать, чай, не кобыла, – с ложным участием присоветовал берсерк. – И отправляйся с нами к Его светлости подобру-поздорову.

– Коли Его светлость так желает возвернуть меня в свое змеиное гнездо, пускай не посылает за мной, а приходит сам! – окончательно вызверилась Черва, щелкнув нагайкой и напружиниваясь для удара. Терять ей уже нечего. – Да не порожним, а с извинениями и подарками! Тогда я, так уж и быть, подумаю над его предложением сгубить себя во имя родного гадючника!

– Ты на меня не шипи, княжна, – снова осклабился берсерк. – А не то не удержусь, да и преподам тебе урок, как девке мужиков уважать должно. А учитель из меня нетерпеливый, да с тяжелой рукой. Отца твоего рядом нет, охолонуть меня ежели чего некому.

– Есть кому, – вдруг веско заметил Бронец и многозначительно повел плечами. – «Ежели чего».

Берсерк перевел на него наигранно недоуменный взгляд, будто только что его заметил.

– А ты кто такой будешь, чтоб поругивать приказы Его светлости князя Ревеня Серыся, отданные его дочери?

Вот, значит, когда батюшка вспомнил, что Черва его дочь, а не недоделанный сын! Такая вдруг злость взяла, такая ненависть лютая к семейке гадской, что непременно захотелось выкинуть напоследок что-нибудь эдакое, мстительное, унизительное.

Мысль, пришедшая нежданно в голову, как подсказал кто, была проста и мерзка. Батюшка с матушкой желали, дабы она их стаю покинула, да судьбу свою во власть мужа отдала? Она исполнит их желание! Она, как-никак, послушная дочь.

– Я тот, кто «ежели чего» может «не удержаться», да и научить, как мужику девок уважать должно, – просто ответил Бронец.

Сказал тот, кто отправлял ее щи варить! Черва фыркнула, за заносчивостью скрывая, как по душе пришлись ей эти слова, и отмахнулась:

– Хозяин он мне.

Когда все, как по команде, в ужасе вытаращились на нее, рысь внутри аж замурлыкала от удовольствия. Такого внимания она никогда не получала. Такого внимания всегда добивалась. Оказывается, для этого не надо было пытаться угодить всем вокруг. Достаточно попросту послать всех псу под хвост.

– Я же отныне у вас на поводке, верно, сударь Бронец? – вскинула она брови, оборачиваясь к опешившему паче прочих горцу. И не удержалась, вернула злопамятно обиду. – Вам ведь нужна свора, а не поводырь.