– Хотя погодите-ка, – трактирщик заговорщицки облокотился о стойку. – Был, был тут один чудак, припоминаю. Чужестранец, видать. Может быть даже с Заморских островов, уж больно окрасом странный. Что лицом, что телом посередке меж волколаком и яломиштом. А волосы длинные, до пояса, не то гнедой, не то каурой масти. Токмо на концах белые. Он к нам Хмелю-то и привел!

Ганьке вмиг как-то поплохело. Трактирщик описал мужчину, что еженощно изводил Ганьку истомой во снах.

– Еще раз заявится, срочно отправляйте сокола за ищейками, гончими и волкодавами! – скомандовал вдруг Гармала и, схватив Ганьку за шиворот, потащил прочь.

В глотке у него клокотало, верхняя губа дергалась, обнажая вылезшие волчьи клыки. Ганька сглотнул и осторожно спросил, что это за зверь такой объявился.

– Варрах! – рыкнул Гармала. – Яломишт, внешне и впрямь похожий на волколака. Он и есть ворожей! – он дернул ухом и вдруг перевел незрячий, всевидящий взгляд на Ганьку. – А ты-то… чего трясешься?

Спросил охотник на ворожеев и безликих, за свою безжалостность прозванный Могильником, у безликой девки, Истинной парой которой является ворожей.

Второй весенний месяц,

младая неделя

Сумеречное княжество,

Тракт на Стрежень

Черва нагнала Бронца за пару дней. И теперь шла за ним, пустив Норова плавной рысью за его жеребцом игреневой масти, приглядываясь к волкодаву внимательней. Долгие раздумья Черве были чужды, да и терпеливостью она не отличалась, но на сей раз она предпочла повременить с тесным знакомством.

Будь он простолюдином или беспородным псом, как Гармала, она бы с ним не церемонилась. Приказала бы сопроводить ее в Барханное княжество, и вся недолга. Но Бронец был думским боярином, а это обязывало к расшаркиваниям.

Мести хвостом перед ним пол Черва не намеревалась. Отныне, после предательства батюшки с матушкой, вообще ни перед кем не намеревалась. Но размолвка с Цикутой доказала, что прогнуть каждого на своем пути ей не удастся. Это огорчало и злило.

На Тракте она держала почтительное расстояние, подчас теряя Бронца из виду, но не беспокоясь о том. Она догадывалась, куда он направляется. В Стрежень, на переплетение козьих троп. Она успеет перехватить его раньше, недаром ведь гончая. А лицезреть этого варвара каждый божий день, то еще удовольствие.

В деревнях, где он останавливался, она заселялась в корчму следом за ним. Черный кафтан опричника затыкал все вопросы, и сторожевые псы на воротах пропускали ее беспрепятственно. Бронец ее подмечал, кивал приветственно (а не кланялся, как положено!), но с расспросами не лез. Должно быть, считал, что опричницу попросту отослали с поручением. О помолвке он не знал, отбыл из Тенёты раньше ее объявления.

Он вообще был из тех, кто не лезет в чужие дела. Покуда эти дела не касаются его. Когда в корчмах начинались разборки между здоровыми и зараженными бешеницей в намордниках, он невозмутимо продолжал трапезу. Тогда как иные либо убирались прочь, либо лезли разнимать народ.

Черва была из первых. Кликала подавальщицу, требовала снести заказ в свою комнату, и сверху наблюдала за разгулом черни, как за петушиными боями. Занимательно.

Горец, боле похожий на берендея, нежели на волколака, прогибаться под обстановку был явно не приучен. Он размеренно хлебал щи и гуляши, вприкуску с кулебяками и расстегаями, покуда стол его не начинал трястись от чересчур уж разошедшейся драки. Тогда он гаркал «кончайте гавкаться!» и вновь возвращался к трапезе. Силы альфы в нем было немеряно, посему народ тотчас присмирял, хотя Бронец даже не давал команду.

Его сторонились, чуя его отчужденность, но мирились с его присутствием. Он в свою очередь, несмотря на возложенную миссию по дознанию о подготовке Полозами переворота, не пренебрегал ни одной просьбой селян. Проверить соседа на многоликость, изгнать мешу из сеней или чмуха из колодца, проредить сбивающихся в стаи одичавших…

– Арыси доконали, окаянные! – заскулил староста очередной нищей деревни, а у Червы екнуло сердце.

– Разберусь, – кивнул Бронец, утирая с губ горькую анисовую настойку. И как только рукавом за кольцо не цепляется? – Злотый задатка, засим еще четыре, после выполнения.

– Ох, сударь волкодав, и кусачие у вас расценки, – заломил руки староста в дырявой телогрейке. – Уступите пару злотых, будьте любезны!

– А за жратву мне потом платить тоже любезностью? – веско, без тени насмешки проронил Бронец и укоризненно глянул исподлобья. – Не жабись, хозяин, душевно прошу. Покумекай, все шкуры ведь после моей охоты вашей деревне достанутся. Недурственный уговор.

Староста запричитал, но злотый отдал. Черва проводила его взглядом, подхватила свою тарелку и неохотно пересела к Бронцу. Она не горела желанием присоединяться к нему раньше нужного, но и упускать такую возможность не могла.