Полночь подкралась бесшумно, на мягких лапах, как дикая кошка. Черная-черная, с желтыми звездами глаз.

Я последний раз глянула в зеркало, поправила на груди бесценное колье и осталась довольна. Поцелуй январских звезд был мне к лицу. В голове мелькнула алчная мыслишка, что совсем не хочется с ним расставаться, даже тогда, когда исполнится заветное желание.

В синем бездонном камне сверкнула магическая искра. Сердито, строго. Я невольно испугалась, что артефакт сумеет прочитать мои мысли, и постаралась прогнать крамолу прочь из головы.

Кетти тихонько постучалась в двери.

— Леди Селия, мы идем?

— Идем, — отозвалась я и подхватила со столика ноты.

Дверь приоткрылась, внутрь просунулась любопытная мордашка служанки, да так и замерла, приоткрыв рот.

— Отомри, — рассмеялась я.

Девушка моргнула:

— Леди Селия, — сказала она восторженно, — какая вы красивая! И платье у вас такое…

Кетти не нашла слов, что выразить свои чувства. Я знала, что она ничуть не лукавила. Платье мое на самом деле было бесподобным. Синий шелк переливался мириадами серебряных искр. Они вспыхивали и таяли, отчего казалось, что платье соткано из настоящего кусочка неба.

Белое кружево, шитое серебром, прекрасно оттеняло бесконечную синь.

Служанка поспешно отошла в сторону, освобождая мне дорогу. Я вручила ей ноты и двинулась вперед.

В зал мы вошли с боем часов сквозь дверь, ведущую прямо на сцену.

В комнате царил полумрак. Точнее, не совсем так. В той части, где сидела публика, мрак был полнейшим. Даже камин кто-то успел погасить. Над сценой освещение осталось приглушенным, нежным. Но я не сомневалась — едва откроется ширма, как меня зальет золотистый мягкий свет.

Сработают снежные камни.

Я опустилась за рояль, открыла ноты, легко пробежалась по клавишам и сделала Кетти знак. Девушка не подвела. Она проворно собрала обе ширмы и тихо уселась у стеночки на табурет.

Пальцы мои нажали нужные клавиши, прозвучал сигнал для начала магического шоу. И сверху, из-под потолка, крупными белыми хлопьями повалил снег.

Он падал на сцену, на рояль, мне на пальцы, на обнаженные плечи. Падал исчезал, осыпаясь серебряной пылью. Я знала, как это выглядит со стороны. Я слышала тихий вздох моей помощницы.

Но даже не повернула головы в сторону зрителей. Потому что пришло время еще большей магии. Начиналось волшебство песни. И я подарила всем это волшебство:

Я, словно бабочка, к огню*

Стремилась так неодолимо

В Любовь, волшебную страну,

Где назовут меня любимой…

Где бесподобен день любой,

Где не страшилась я б ненастья.

Прекрасная страна — Любовь,

Страна — Любовь,

Ведь только в ней бывает счастье!

Я прикрыла глаза. Мне совсем не нужно было видеть клавиши. Пальцы сами знали, куда бежать. Музыка лилась, наполняя пространство вокруг тихой грустью. Этот романс жил в моем сердце. В нем рассказывалось обо мне. С ним я заново проживала свою любовь.

Кроме романса в зале не было слышно ни единого звука.

Пришли иные времена,

Тебя то нет, то лжешь, не морщась.

Я поняла, Любовь — страна,

Где каждый человек притворщик…

Моя беда, а не вина,

Что я наивности образчик.

Любовь — обманная страна,

Обманная страна,

И каждый житель в ней — обманщик.

Кетти тихонечко всхлипнула. Я выводила пальцами мелодию, трогая музыкой струны души. Пробуждая уснувшие чувства.

Зачем я плачу пред тобой

И улыбаюсь так некстати?

Неверная страна — Любовь,

Там каждый человек — предатель.

Но снова прорастёт трава

Сквозь все преграды и напасти.

Любовь — весенняя страна,

Весенняя страна,

Ведь только в ней бывает счастье.

Отзвучали последние ноты. Растаяли запоздалые снежинки. Я убрала с рояля руки и поднялась. Пришла пора откланяться и уходить. А в зале все так же стояла тишина.

На миг мне показались, что здесь нет никого кроме меня и Кетти. Но нет. Зажегся долгожданный свет. Я так и замерла, не сделав прощальный поклон.

Если не считать Альберта, здесь оказался один единственный зритель. Он сидел в самом центре, прямой, застывший, с каменным лицом. Тот, кого я прекрасно знала. Годы почти не изменили его внешность.

Вильгельм молча смотрел на меня, а я не могла оторвать от него взгляда. Длилось это совсем недолго. Минуту? Две? Не знаю. Потом он встал и стремительно вышел. А я…