— Ты вообще можешь сделать хоть что-то неправильное? Скучно, Грейнджер, — произнёс он таким тоном, словно поставил ей неудовлетворительную оценку за экзамен. — Так зажимаешься, словно боишься. А если не знаешь, что делать, то просто раскрой губы и дай мне свой язык.

Гермиона набрала побольше воздуха в лёгкие для ответа. Что значит, не знаешь? Неправильное? Да кто ей это говорит? Скромный, тихий Нотт?! Да в курсе ли он, что она…

Но видимо, на этом все его объяснения, а заодно и её передышка закончились, потому что Тео снова прижался губами и медленно скользнул влажным языком ей в рот. Сердце Гермионы застучало так, что в ушах зашумело от скорости тока крови. Она почувствовала дрожь в теле и попыталась умом осознать происходящее. Теодор её целует.

Тот самый парень, что злился каждый раз, когда его касались, теперь так запросто её целует! Тот парень, что носил Тёмную метку на руке и дружил с Малфоем. Тот, что…

Нотт, не обращая внимания на глухое мычание, продолжал захватывать всё новые и новые неисследованные участки, нежно лаская их языком. И это было приятно? Она, словно заворожённая, послушно приоткрыла рот и зажмурилась, впитывая новые ощущения всей кожей: мягкость его губ, его вкус, аромат его парфюма, тепло его кожи. Нет, происходило что-то неправильное. Опять и снова.

Да что ж она вечно так влипает?

— Вот умница, — тихо прошептал Нотт и с мягким влажным звуком втянул в рот её нижнюю губу.

По всему телу прокатился каскад мурашек. Гермиона с обречённым, тихим стоном, прижалась к нему всем телом и вплела пальцы в шелковистые, густые кудри. Ей давно хотелось потрогать его волосы, откинуть со лба вьющуюся прядь или игриво взъерошить.

Тео неспешно обхватывал губами, посасывал, ласкал её так нежно, будто бы Гермиона была мягкой шоколадкой, которую он хотел медленно и с удовольствием распробовать на вкус.

И ей это нравилось.

Казалось, будто бы здесь и сейчас она была для него единственно важным человеком. Гермиона словно попала в свет солнечных лучей. Мелко дрожа от напряжения, она сильнее прижалась к нему, рука Теодора плавно сползла по пояснице, и Гермиона судорожно вздохнула.

Нотт нежно погладил пальцами затылок, словно успокаивая и, поймав губами ещё один тяжёлый вздох, вновь завладел её языком, направляя и задавая темп их поцелуя. Расслабленно. С тягучим наслаждением. Второй рукой он осторожно сдвинул край свитера на спине и коснулся прохладными пальцами обнажённой кожи. Гермионе было так жарко, что ей казалось, будто она вот-вот расплавится и растечётся лужицей, как талый воск.

Да к чёрту всю одежду!

Она казалась себе такой отчаянной, смелой и одновременно невесомой, будто бы у неё выросли крылья и можно взлететь. Было так легко и хорошо.

Грейнджер откинулась на спину, прямо в прохладную траву и, не разрывая поцелуя, увлекла его за собой. Тео упёрся руками по обе стороны от её головы, слегка придавив своим весом. Она, ощутив на себе твёрдость и жар мужского тела, невольно представила, что если они вдруг… то он будет также ощущаться на ней…

Что они творят?

Но алкоголь подкидывал концентрированного топлива в топку её безрассудства. А почему вдруг она не может взять от этого момента всё и подумать о последствиях позже? Гермиона решила, что именно так и поступит. Откусит большой кусок счастья. Здесь и сейчас. Поэтому она смело вытянула края рубашки из брюк Теодора и запустила холодные пальцы под тонкую ткань, с волнением ощутив его горячую, гладкую кожу и напряжённый рельеф мышц.

Тео тихо усмехнулся ей в губы, и в тот же момент его рука скользнула под её свитер по животу, прямо к груди. Сегодня на ней вместо белья был тонкий хлопковый топ, и Нотт мягко погладил край резинки, слегка подцепив пальцем. Он вот-вот обнажит её грудь! Видимо, всё благоразумие Гермионы осталось где-то в баре, потому что она выгнула спину, подаваясь навстречу его руке. Её лицо пылало от ощущения его горячего дыхания на своих губах. Мужские пальцы медленно скользнули под ткань по голой коже груди, очертив ореол и дотронувшись подушечками до напряжённого соска. Нежно и ласково. Она застонала ему в губы, и Тео чувствительно ущипнул за второй, отчего она всхлипнула ещё громче. Их поцелуй тут же стал голодным, мокрым и хаотичным.

Они вжимались в друг друга так, словно это был единственный способ дышать. Его рука под её свитером гладила грудь, слегка, до сладкого напряжения, сжимая соски. От общей слюны холодило подбородок и, кажется, они даже пару раз стукнулись зубами. Неважно. Ей было настолько горячо и приятно, что мысли не успевали осесть в голове, их вовсе не существовало.

Наверное, это был самый странный поцелуй в её жизни. С отдалённым чувством вины, тонким колокольчиком звенящим на подкорке мозга, и при этом с примесью острого удовольствия. Её совесть хрустела и трещала от прикосновений Теодора. А как же Драко? Который, между прочим, молчал и игнорировал её две недели. Да к чёрту Малфоя!

Она выгнула спину, ещё сильнее подставляясь под его ладонь. Одним уверенным движением Нотт задрал свитер и прижался губами к её обнажённому, чувствительному соску, втянув его в свой горячий рот. Гермиона застонала и запустила пальцы в прохладные волнистые волосы, сильнее прижимая к себе. Он щекотно провёл кончиком языка вокруг ореола и переключился на вторую грудь. Между ног у неё всё жарко и влажно пульсировало.

Осенний ветерок холодил разгорячённую кожу там, где ткань задралась, ей же уже хотелось снять мешавшийся, колючий свитер. Жаркими поцелуями от груди до шеи Тео вновь поднялся к её губам и нетерпеливо толкнулся языком внутрь, вновь сплетаясь с ней в голодном поцелуе. Разгорячённая, полуголая, под ним.