Её тёмная сторона заключалось в том, что зная, насколько это неправильно и стыдно, она не могла отрицать, что Нотт вызывал в ней интерес. Как загадка, которую хотелось разгадать. Он был странный, пугающий, и при этом казалось, что ему так нужна помощь. Более того, именно рядом с Теодором возникало такое отчаянное ощущение, словно ты стоишь у края обрыва, смотришь в бездну и при этом иррационально хочешь сделать шаг. Упасть. Лететь. Всего лишь краткий импульс в мозг — и ты чувствуешь свободный полёт. Вчера Гермиона не удержалась и шагнула. К нему. Падала так низко, но в то мгновение казалось, что летела. И ей было хорошо. Рядом с Тео она ощущала себя такой свободной и живой… Хотя отдалённо понимала, что это короткий миг, и следом неизменно последует боль.

Боль. Ей стоило остановиться, пока всё не зашло слишком далеко. И стоило смотреть правде в глаза — ни один, ни второй на роль единственного мужчины в её жизни не подходили. Наследники чистокровных семей, бывшие Пожиратели смерти, слизеринцы, в конце концов. Ни с кем из них абсолютно невозможно общее будущее. Да и вряд ли им самим это нужно. Даже с Малфоем их ничего не связывало: они не давали никаких обещаний друг другу и не строили планов на повторение того, что между ними произошло…

«Значит, можно не переживать и получать удовольствие от того, что есть?» — проскользнула в сознании тёплая, сладкая мысль.

Она вновь откинула голову на Драко. Главное просто следить, чтобы всё не зашло слишком далеко. Интересно, спать вместе — это уже та самая черта? Даже секс казался менее интимным, чем тот факт, чем тот факт, что она проснулась на коленях у Малфоя, а Тео обнимал её ноги. Заснуть вместе, остаться рядом полностью беззащитными и открытыми друг перед другом. Даже в доме Уизли она всегда клала палочку под подушку, скорее по привычке, чем из необходимости, но Гермиона уже несколько лет нигде не чувствовала себя в безопасности. Зато здесь и сейчас ей было так спокойно, что она впервые уснула, забыв достать палочку из кобуры. Может это и есть тот самый сигнал, когда пора тормозить? Не привыкать ни к кому и ни к чему — вот чему её научила война. И Грейнджер решила, что с этим точно справится. Ни к кому она не привыкнет и ни к кому не привяжется. Гермиона неловко заворочалась, пытаясь встать, и разбудила Драко.

— Ещё немного поёрзаешь и уткнёшься лицом в мой стояк, — хрипло прошептал он, щурясь от солнечного света. Сонный и взлохмаченный, по утреннему уютный.

Костяшками пальцев он нежно погладил её щеку, и Гермиона, совсем не ожидавшая подобной ласки, зачарованно замерла. Серые, прозрачные глаза Малфоя блуждали по её лицу, и на короткое мгновение он ей даже улыбнулся, но следом перевёл взгляд на Теодора и недовольно свёл брови.

— Пни его посильней, я разрешаю.

Малфой вёл себя так, словно не было тех двух недель молчания, будто бы не было между ними никакого напряжения вчера и как будто она ему… нравилась? Её совесть моментально вспыхнула синим пламенем. Даже если он ей, возможно, тоже нравился, то что с этим теперь делать?

Драко нежно спустился пальцами к шее, под воротник свитера, и мягко погладил подушечками ключицу. Совесть горела и сжигала все органы изнутри. Гермиона, ничего не объясняя, аккуратно отстранилась от его руки и тихонько встала, стараясь при этом не разбудить Тео. Нет, она не могла с ним так.

Словно сбежав с поля боя, она скользнула в ванную, умылась ледяной водой и взглянула на себя в зеркало — кто ты, бессердечная незнакомка?

И она ещё слизеринцев когда-то считала подлыми? Сама-то чем лучше? Гермиона подумала, что ей всё же стоит избегать Драко, поэтому, не слишком торопясь, она привела себя в порядок. Медленно приняла прохладный душ, растёрла лицо махровым полотенцем, за неимением щётки намазала мятную пасту на палец и прямо так почистила зубы. Затем вновь взглянула в зеркало на своё отражение — ну что, теперь чистая?

Нет, она до сих пор была очень и очень грязная.

Выходить отчаянно не хотелось, Гермиона бы ещё потянула время в надежде, что к моменту, когда она откроет дверь, все уже проснутся, и ей не придётся оставаться с Драко наедине, но дверь внезапно распахнулась и в комнату вошёл сам Малфой.

— Сейчас я всё освобожу, дай мне минуту, — быстро проговорила она, избегая смотреть ему в глаза и делая вид, что не может застегнуть юбку. Он тихо затворил за собой дверь.

— Я уже умылся в квартире у Бруно, — Драко встал так, что перегородил ей выход, и без каких-либо лишних слов стянул с себя верх, обнажая подтянутый живот и грудь. — Если ждать, пока ты выйдешь, то можно состариться.

Чёрная футболка небрежно улетела на пол.

— Что ты делаешь? — ошарашенно прошептала Гермиона, не отрывая взгляда от многочисленных синяков и кровоподтёков на теле Драко. Возникло ощущение, что его хорошенько перемололи в гигантском блендере.

— Раздеваюсь, — Малфой звонко щёлкнул пряжкой ремня на брюках и вытянул его из петель. Гермиона растерянно проследила за тем, как он сложил его на тумбу, и испуганно заозиралась. Что он творит?!

— Если ты помыться, то я сейчас… — затараторила Гермиона, на что Малфой снисходительно усмехнулся и задержал кончик языка на разбитой нижней губе, с весельем наблюдая за её растерянностью.

Ох, не в душ он собрался, не в душ… Драко приблизился к ней и запустил большие пальцы за пояс своих брюк с явным намерением их снять. Грейнджер потянула его за штаны вверх, не давая спустить.

— Прекрати! Оденься немедленно!

Она очень надеялась, что их сейчас не было слышно в общей комнате, как потом смотреть остальным в глаза? Афишировать, что между ней и Малфоем что-то происходило, Гермиона совсем не хотела.

— М-м-м, хочешь снять сама? — Драко положил ладони ей на бёдра и погладил их поверх ткани.