— Амикус!

О, да. Амикус. Только его тут и не хватало. Братца она вызывала по особым, самым важным случаям, которые, к слову сказать, происходили через раз: не так посмотрел, не так ответил, вложил слишком мало любви в интонацию. Видимо, любимая не простила сейчас ему этих маленьких усмешек, и теперь его ждало наказание. Теодор переступил с ноги на ногу. Вот так стоять и ждать, когда Алекто уже закончит прелюдию, было утомительно, но и Амикус вряд ли мог разрядить обстановку. Споткнулся бы он там где-нибудь по дороге и свернул бы уже свою кривую шею. Протяжно скрипнула дубовая дверь. Теодор не сдержал разочарованного стона. В его возрасте можно уже было бы и оглохнуть для разнообразия, но урод всегда чутко слышал, когда сестричка звала его.

— Сестра, моя любимая? — в спальню вошёл высокий, долговязый силуэт. Нотт проследил за перемещающейся по полу тенью, не желая смотреть на его лицо. Амикус сильно напоминал свою сестру, но действие Приворотного на него не распространялось, и от внешности мужчины Теодора откровенно тошнило. Отвращение без единой капли притяжения. Его сальные волосы непонятного цвета, такая же лоснящаяся жиром кожа на лбу и подбородке, мерзкая косолапая походка… — Тео мысленно перебирал, что ненавидел в нём больше всего, когда почувствовал его горячее дыхание на своём затылке.

Определённо больше всего Теодор ненавидел в нём извращённую страсть к наблюдению за играми своей сестрички. Нотт не стал оборачиваться, но по ощущениям расстояние между ними оставалось не больше дюйма. К счастью, руки этот ублюдок пока держал при себе, но запах… Блядь, они вдвоём ели селёдку? Ну конечно, семейный ужин. От него несло ещё хуже, чем от Алекто.

— Мальчик тебя обидел? — скрипучий, отвратный голос у самого уха. Теодор мог поспорить, что урод за его спиной предвкушающе улыбался.

— Ты посмотри! — взвизгнула та и больно ткнула ногтем в кровоточащую рану на животе. Кожу неприятно защипало. Мерлин, да с чего такие возмущения? Почему надпись на спине у неё не вызывала таких эмоций? Теодор повёл плечами, ощутив собранную ткань водолазки. Ах да, просто там Алекто поленилась закатать одежду так же сильно, как на груди. Вскоре её ждал второй сюрприз от Беллатрисы.

Но, в отличие от сестры, Амикус всегда соображал быстрее.

— Ты его всего осмотрела? — вкрадчиво прошептал он.

Ледяные пальцы мужчины скользнули вдоль позвоночника, медленно очерчивая каждую выступающую косточку. Нотт в отвращении сжал зубы. Началось. Лишь бы суметь промолчать.

Амикус положил подбородок ему на плечо и провёл сухими, как пергаментная бумага, ладонями по его животу. Тео напряг все мышцы, словно готовясь к удару. Алекто хоть делиться и не любила, но трогать свою игрушку не запрещала, и никто во всём белом свете не знал, когда она решит остановить эту игру. А пока длинные, с крупными, распухшими суставами пальцы Амикуса проскользили по рельефу раны на животе, очерчивая каждую буковку и медленно собирая слово целиком.

— Так ты у нас милый? — прохрипел он, сползая рукой ниже.

Алекто при этом хмурила брови, а её глаза уже были все мокрые и красные, словно у болезного молочного поросёнка. Такого только добить из жалости. Того и гляди заплачет. Нотт ощутил, как мерзкие паучьи пальцы её брата медленно спустились по обнажённой коже живота к поясу брюк и то, как Амикус очертил ими контур ширинки. Тео судорожно сглотнул. Где твои мозги, любимая, ты злишься, что меня трогал кто-то чужой, но при этом смотришь, как руки твоего брата гладят мой член поверх брюк?

Алекто смахнула шёлковым платочком слезу. Теодор стиснул зубы, глуша в себе желание переломать её брату каждую кость в теле одну за другой. Вместо этого он гордо выпрямил спину, смерил ублюдка презрительным взглядом и пренебрежительно стряхнул с себя его руки. Пора было всё заканчивать и побыстрее, пока игры Амикуса не зашли слишком далеко. Нотт сделал несколько шагов к Алекто, приблизившись к ней вплотную, чуть склонился, провёл кончиком носа по влажной от слёз щеке, и, заглядывая ей в глаза, произнёс:

— Я люблю только тебя, — Теодор старался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.

Кэрроу мокро шмыгнула носом и вытерлась рукавом нарядного бархатного платья, благополучно забыв про платочек в руке.

— Ты врёшь мне! — недоверчиво протянула она.

И Тео ласково ей улыбнулся. Ну конечно, вру. Что мне делать-то ещё? Но меньше всего Нотту хотелось, чтобы она поняла, что влияние Приворотного ослабло, и он снова стал соображать. Ему требовалось как-то продержаться один этот вечер и попросить о помощи. Поэтому Теодор склонился совсем близко и поймал её тонкие губы своими. Алекто моментально обхватила его жёсткой хваткой и впилась голодным, жадным поцелуем, словно только этого и ждала. Мерлин, кажется, она даже втолкнула ему в рот частички не пережёванной рыбы. Тео судорожно сглотнул и попытался подавить тошнотворный спазм.