— Гедда говорила, что нетопырий камень можно использовать только один раз, — Лэрга обняла меня за плечи. — Вот если бы Иттон смог найти их сразу несколько — и для себя, и для Арниса, и для Гаэтана с Агрой.

— Лэрга, я понимаю, что они могут вообще ничего не найти. А если найдут один, его Иттон должен использовать для себя.

— Ты права, — кивнула она. — Хотя понимаю, как горько тебе об этом думать.

— Мы сейчас пытаемся делить то, чего нет. Возможно, и не будет. Хотя, если честно… — я колебалась, стоит ли говорить, но все же решилась: — Я уже и не знаю, хочу ли, чтобы Иттон нашел этот камень. Нет, понимаю, что это нужно — и для него самого, и для всей страны, но… немного побаиваюсь этого.

— Почему? — удивилась Лэрга, но тут же сообразила: — Ты боишься, как бы он не вспомнил чего-то… лишнего?

— Да, — призналась я, то ли ей, то ли себе самой. — Боюсь.

— Что ж… понимаю тебя.

Она не стала уговаривать меня, что все это глупости, что все будет хорошо, и за это я была ей благодарна.

Может быть, и правда глупости. Но я все равно боялась.

Лэрга в сопровождении Кармерана уехала на следующий день, попросив передать Митрису, что будет сильно по нему скучать. И что надеется на скорую встречу с ним. И со всеми остальными тоже. Я осталась с Агрой и Гайлером. Наблюдать за моей нравственностью необходимости теперь не было, но он все равно крутился поблизости, подтверждая слова Лэрги о его нежных чувствах. Мне это не нравилось, но что я могла поделать?

А шар действительно рос. Каждый день я приходила в гостиную утром и вечером, доставала его из коробки и замечала, что он стал еще чуточку больше. И да, я следовала совету Лэрги: перед тем, как читать заклинания, представляла себе…

В общем, хорошо, что мои мысли теперь никому не были доступны, потому что даже мне самой иногда становилось неловко от этих горячих сцен, порождаемых моим воображением. Но шару это явно нравилось, раз уж он рос и сиял у меня под ладонями.

Со страхами своими я попыталась договориться, убеждая себя, что, скорее всего, это мои выдумки. Вот вернется Иттон — тогда и буду думать. Главное — чтобы вернулся. Полностью тревожные мысли не ушли, но мучили уже не так сильно. Зато появились новые страхи.

Однажды Агра отправилась с Хеллой на рынок и вернулась перепуганная. На обратном пути их остановили и отвели в здание городской стражи. Поскольку сама она ничего не слышала и сказать не могла, допрашивали служанку: кто у них живет и куда уехал хозяин дома. Такую возможность предусмотрели заранее, поэтому все слуги знали, что нужно отвечать: приезжала навестить родня из Дегары, но уже уехала, осталась только одна девушка, поживет немного. А хозяин отправился в Брокчайн присмотреть дом для переезда. Стражники ответами удовлетворились и отпустили их, однако это был нехороший знак. Наверняка за домом наблюдали, а это означало, что Иттон, а вместе с ним и все остальные были в опасности.

«Как бы не сцапали их, когда будут возвращаться», — даже Гайлер забеспокоился, не говоря уже обо мне и Агре.

Мы с ней как-то притерлись друг к другу. Сначала нам было не очень уютно вместе, а потом привыкли по вечерам сидеть втроем в гостиной. Агра занималась рукоделием, я читала, а если надо было о чем-то друг другу сказать, помогал Гайлер, неизменно дремавший в углу. Вот и волновались теперь тоже все вместе.

Наступило полнолуние, и Агра-лисица отправилась в лес одна. Я вспоминала, как в такие ночи мы гуляли вдвоем с Иттоном, и думала о том, что сейчас они с Гаэтаном, возможно, разыскивают в нетопырьих пещерах магический камень. Найдут ли? Даже если нет, придется возвращаться. Не останутся же они в Брокчайне еще на год. Возможно, для Иттона так было бы безопаснее, но мне даже думать не хотелось о том, чтобы расстаться на такой срок.

«Они должны вернуться дней через пять, — прикинул Гайлер. — Вряд ли раньше. Я буду ждать за городом, на той дороге, по которой они поедут. Предупрежу, что лучше им переждать до новолуния в какой-нибудь из деревень. В волчьем обличье будет легче пробраться домой незамеченными».

Две недели — так долго! Но ничего не поделаешь. Но если Гайлер их встретит и предупредит, он ведь вернется, и мы узнаем, что все в порядке.

Каждый из этих дней тянулся как целая неделя. К тому же похолодало, пошли дожди, и даже в сад было не выйти. А Иттону с Гаэтаном приходилось в такую погоду ехать верхом, целыми днями. Оставалось уповать лишь на выносливость оборотней: Иттон говорил, что за четыре года в волчьем обличье у него не было даже легкой простуды.

К концу пятого дня небо прояснилось, и Гайлер решил больше не откладывать. Перед тем как улететь, он подробно рассказал мне обо всем, что я должна была знать о Кристалле — вплоть до того, как использовать его против триады Верховных ведьм.

«Это на тот случай, если не вернусь, — пояснил он. — Хотя погибнуть второй раз… Нет, это было бы уже слишком!»

— Да и с чего ты вдруг должен погибнуть, долетев до ближайшего леса? — не удержалась я. — На соколов разве охотятся?

Как он без конца говорил мне всякие гадости, так и я не могла не сказать ему чего-нибудь в ответ. Хотя потом каждый раз жалела об этом.

Он улетел, и теперь мы с Агрой могли общаться только знаками. Или я говорила, а она читала по губам. Поэтому сидели, ждали и обменивались понимающими взглядами. Ждать, впрочем, особого смысла не имело. Гайлер мог вернуться к утру, а мог и через несколько дней, поэтому разошлись и легли спать.

Утром он не появился, вечером тоже. Если бы не Кристалл, я бы, наверно, сама побежала в лес и бродила по дороге. Ночью сон не шел. Я вертелась с боку на бок и не могла додумать до конца ни одну мысль. И вдруг сквозь завывания ветра раздался стук в окно.