— Что вы собираете целыми днями? Я пойду с вами. — Твердо сказал он, встретив девушек у реки.

Ядвига с Кикиморой переглянулись. Во взгляде первой читался неподдельный интерес к Кощею, но он делал вид, что не замечал. Во взгляде второй читался страх или неловкость. Она будто бы боялась или смущалась. Не каждый день к ним подходил кто-то, кто был в разы богаче них самих. Ядвига никогда не стремилась к богатствам, ей нравилась их с сестрой тихая жизнь. Ей нравилось собирать корешки и травки, делать отвары и иногда, когда того требовал случай, лечить кого-либо. Что же касалось Кикиморы — она была в восторге от мысли, что сумеет выбраться из глуши, выйдет замуж, купит красный сарафан и новые сапожки, в которых не походить в деревне, и будет расхаживать перед народом. Она хотела красоты. Хотела, чтобы ее красотой восхищались не только деревенские мужчины, но и кто-то кто имел свое влияние в городе. Семья Кощея славилась своими богатствами, и Кикимора не раз говорила о том, что могла бы влюбить в себя мальчишку. Но время шло, Кощей даже не смотрел в их сторону. Он считал себя выше их, но теперь, когда был так близко, Кикимора решила брать все в свои руки. Улыбка в одно мгновение засияла на ее лице, и она пошла вперед, в то время, как Ядвига почувствовала неладное и попыталась догнать сестру, но так со смехом бросилась вперед.

— Догоняй, Кощеюшка!

— Кикимора! — бросила ей вслед Ядвига, но та подружилась и продолжила дурачиться.

Это немного смутило Кощея, но он хотел быть, как они. Хотел почувствовать то же, что чувствовали девушки. Тот самый глоток свободы комом впился в горло Кощея, и казалось, что остался там навечно. Тот день разделил его жизнь на две части.

— Брось, Ядвига, я такой же, как и вы. Не стоит меня сторониться. — Проговорил он, не сводя ледяного взгляда с девицы, после чего рассмеялся и бросился за Кикиморой.

Он будто бы понимал, что Ядвига не доверяла ему, видел, что она сторонилась общения с ним, но пытался доказать им, что он такой же. Но не был он похожим на них. Кикимора была мечтательницей и вела разговоры лишь о своих мечтах. Ядвига наоборот была молчаливой и ругала за каждую зазря сорванную травинку. А Кощей… Кощей понимал, что связавшись с ними, поймет что именно нужно выращивать на полях, чтобы это приносило выгоду. Девицы прекрасно разбирались в травах, но когда он, как бы невзначай поднимал эту тему, Кикимора сразу же уводила разговор в другую сторону. Будто бы это был какой-то секрет. Либо же она понимала, что как только он получит нужную информацию, то сразу же перестанет с ними общаться.

Каждая встреча заканчивалась тем, что Кикимора говорила какую-то странную заговорку:

— На век. На миг. На день. На час. Кощеюшка останется у нас! Да будет дружба на века. Крепка. Крепка. Крепка!

Ядвига ничего не говорила, а Кощей после этих слов понимал, что и правда подружился с девушками. С Кикиморой. Он чувствовал, что она влечет его. Не как друг, а как девушка. Золотая россыпь ее волос. Океаны глаз. Улыбка. Смех. Ему нравилось то, как она себя вела. Нравилось, когда прыгала и смеялась, рассказывая о чем-то и улавливая полянку с нужными травами. Ядвига же, была всего лишь тенью на ее фоне. Порой Кошей и вовсе забывал о ней. Смотрел на Кикимору, говорил с ней, улыбался, улавливая ее взгляд на себе.

— Не стоит тебе гулять с этими девками! — как-то проговорил отец Кощея, по-обычному сидя на крыльце и готовясь к тяжелому трудовому дню. — Слышал что поговаривают? Не знаю, как Кикимора, но сестра ее, рыжая та, точно ведьма.

— Ядвига? — Кощей обернулся, видя девиц, которые собирались на реку. — Не правда, отец. Ядвига — травница! Да и Кикимора… Не может быть, они же…

— Со мной сегодня отправишься! Хорош отсиживаться, пока простые работяги дело делают. Собирайся.

Тот день Кощей помнил, словно и не прошло с того момента столько веков. Они отправились в поле, несмотря на палящее солнце. Отец всегда говорил, что нужно работать до тех пор, пока дух не покинет тело. Все остальное равнялось лентяйству.

Работа тянулась медленно. Слишком. Кощей чувствовал, как голова начинает кружиться, но говорить об этом отцу боялся, вещь тот прекрасно справлялся с работой, как вдруг услышал:

— Эй… Эй, Кощей…

Взглянув по сторонам, он не сразу увидел, старика. Маленький, морщинистый с большим носом и густыми бровями, больше напоминающими клочки сена. Сделав шаг назад, Кощей хотел позвать отца, но осмотревшись, понял, что того нигде не было. Беспокойство ледяными мурашками пробежали по его разгоряченному телу. Что-то настораживало в теплом взгляде старика.

— Не гляди так на меня, а лучше угости чем-нибудь, иначе сгублю урожай ваш. — Проговорил старик, почесывая голову корявыми пальцами.

Кощей взглянул по сторонам, усмехнулся и похлопал себя по бокам.

— Даже если б захотел, старик, не смог бы угостить. Не принесли с собой ничего. Поди, да у отца попроси, а мне не мешай работать.

— Вот как? — протянул он и взглянул уже так, что у Кощея защемило в боку.

Страшный и достаточно неприятный старик-попрошайка не говорил больше не слова. Упер руки в бока и хромая направился куда-то. Куда именно Кощей не стал глядеть, возвращаясь к работе, мечтая скорее закончить, вернуться домой и окунуться в прохладную реку. Он уже представлял, как погружается в воду, но вдруг почувствовал резкий жар, ударивший в лицо с такой силой, что устоять на ногах не получилось. Что-то или кто-то мелкий, но очень грузный и злой прижимал Кощея к земле так, что он не мог воспротивиться. Страх и ужас охватили его. Крик застрял где-то в горле или даже в груди. Кощей чувствовал, как земля под ним словно уходит, растворяется, и он погружается все ниже и ниже, а бледно-желтые колосья пшеницы возвышаются и раскачиваются от легкого обжигающего ветра. Словно насмехаются над ним.

Будучи онемевшим от страха, Кощей пришел в себя, когда песок захрустел на губах. Широко распахнув глаза, он принялся вырываться, но уже было бесполезно. Все тело погрузилось в пашню, и лишь голова оставалась на поверхности, но с каждым мгновением и она уходила вслед за телом. Земля будто бы поглощала его. Грудь сдавливало, но набравшись сил — последних — Кощей позвал на помощь отца. Еще мгновение, и он бы закрыл глаза навечно.

Земля содрогнулась. Кто-то направился прямо к Кощею. Он отчетливо слышал шаги. Тяжелые и частые. Кто-то скакал на коне. На мгновение Кощей обрадовался, но после, тяжело сглотнул и подумал о том, что его могут не заметить, и тогда… тогда все закончится точно так же, как он и представлял себе.