– - Ну, господа писатели, что новенького слышно?

Потом обводил хозяйским оком комнаты и, заметив на полу чернильные пятна, нагибался, плевал и старался стереть их.

– - Вот это уж неладно... пол -- паркетный... Если в чернильницы налить чернил не много, а так наполовину, -- этих капель не будет... Ильич!
– - звал он сторожа, -- надо, братец, за этим последить... Посмотри -- что тут... словно дождик чернильный прошел...

– - Без этого нельзя, -- строго и сухо отвечал Ильич, -- теперича где мы ни жили, без этого нельзя. Где пьешь, там и льешь...

Евгений Алексеевич заявлялся лишь к двум часам. Он спрашивал, нет ли каких-нибудь неприятностей, не придется ли ему ехать к цензору объясняться и, если все было благополучно, уходил, говоря: "ну, валяйте, валяйте"; когда же ему сообщали, что надо побывать у цензора, он морщился и сетовал на свою участь:

– - Моя роль -- самая жалкая: объясняться за всех, принимать на свою голову все нахлобучки и неприятности, быть может, со временем даже сидеть за диффамацию, -- и ни капельки славы!
– - Эгоисты!

– - Зато у вас -- "театр и музыка", самый веселый и приятный отдел, -- укоряла его Зинаида Петровна.

– - Ну, до свидания, господа, я исчезаю...

– - Оставайтесь сегодня обедать.

– - Не могу... Я обедаю у Елены Михайловны...

– - Ну, так убирайтесь...

Однажды в контору "Вестника" зашел черноволосый с закоптелым лицом молодой парень в рыжих сапогах и спросил себе 120-ый номер газеты. Сверкавшие на черном лице белки глаз этого человека, закорузлые руки с порезами и шрамами и весь костюм в пятнах, лоснящийся и потертый, изобличали в нем рабочего. Бывшая в конторе Зинаида Петровна заинтересовалась, зачем этому парню понадобился 120.

– - Вас кто-нибудь прислал?

– - Нет, для себя.

– - Зачем же вам 120-ый номер? Вы купите свежий, нынешний.

– - Нет, мне надо 120-ый... Там одна статейка напечатана.

– - Вы кто такой?

– - На заводе у Картошкина работаю, литейщик.

– - Что же вам интересно в 120-ом номере?

– - Там есть одна штука... Про нашего брата.

Зинаида Петровна вспыхнула: ей было так приятно убедиться, что не на ветер бросают они свои слова.

– - Покажите мне, где эта статья!
– - попросила Зинаида Петровна, раскрывая номер 120-ый "Вестника".

Парень сморщил лоб, тряхнул вихрами и стал водить закорузлым пальцем, обмотанным грязною тряпкою, по широкому полю газетного листа.

– - Где же она... тут должна быть... "Наши корреспонденции"... "Внешние"... А вот где: Германия! Тут!

– - Разве интересно?

Парень усмехнулся и кашлянул.

– - Конечно, интересно, -- сказал он и начал свертывать номер.

– - Пятачок?
– - спросил он, положив медную монету на стол к Зинаиде Петровне.

– - Ничего не надо. Возьмите деньги! Как вас зовут?

Парень опять ухмыльнулся и, поматывая картузом в руке, спросил:

– - А вам зачем?

– - Хочу с вами познакомиться...

– - Когда так, -- Петр Максимыч Коровин!
– - сконфуженно произнес парень и подержал в своей жесткой и сильной руке протянутую ему Зинаидой Петровной руку.

Присутствовавший при этой сцене Ильич стоял, заложив руки за спину, и не без удивления смотрел на это знакомство. "Чудит барыня", -- подумал он и заметил парню:

– - А ты, братец, натоптал тут порядочно...

– - Ничего. Где вы, Петр Максимыч, живете? Скажите свой адрес, -- я вам буду посылать газету бесплатно... Вы любите читать?

– - Конечно... Мало только время у нас... Весьма благодарен. Я живу в Слободке... Очень далеко... не найдут меня... Кабы можно было, -- я лучше приходил бы иногда за газетой...

– - Заходите! Я велю давать вам номер бесплатно.

– - Очень благодарен. Счастливо оставаться!
– - сказал парень и сам уже протянул руку.

– - А меня зовут Зинаидой Петровной; если вам надо будет увидать меня, -- я всегда здесь... Приходите и велите меня позвать... Я вам могу, если хотите, интересных книжек дать почитать...

– - Если заблагорассудите, очень буду благодарен. Я читать очень люблю. Конечно, времени нет у нас, а то...

– - Зайдите-ка ко мне в воскресенье, вечерком!

– - Отчего же... Весьма благодарен.

Парень ушел, а Зинаида Петровна побежала в редакцию и поделилась своей радостью с товарищами. Этот день был для Промотовых целым праздником: так приятен был этот неожиданный отклик грязного человека с закорузлыми руками. Зинаида Петровна весь день ходила, как-то подплясывая, смеялась и спорила с Силиным о значении этого явления.