Целый рой мыслей закружился в голове Софьи Ильиничны, и она вдруг почувствовала ужасное утомление, особенно в ногах.

Случилось что-то странное, и приятное, и угнетающее совесть...

Хозяйка принесла самовар. Софья Ильинична прикрыла сторублевую бумажку книгой и села, с трудом переводя дух.

– - Да что с вами, словно на вас воду возили?
– - удивилась Дарья Игнатьевна.

– - Ничего... Устала очень...

В этот момент так сильно задребезжал колокольчик, так сильно запрыгал и застучал о стену, что и хозяйка, и Софья Ильинична вскрикнули от испуга.

– - Ух! Что такое, с нами Мать Пресвятая Владычица!..
– - зашептала Дарья Игнатьевна и побежала в сени отпирать дверь.

Это был Евгений Алексеевич. Он был одет франтовато: в смокинге, с бантом кремового галстуха на шее, в шевровых мягко-ступающих ботинках. От него пахло духами и вином. Роскошная шевелюра Евгения Алексеевича была пышно взбита, на левой руке оставалась перчатка; другую перчатку он бросил вместе с мягкою пуховой шляпою на стол и тогда молча пожал руку Софьи Ильиничны.

– - Прежде всего, моя хорошая Софья Ильинична, простите меня, что немного поздно я заявился...

Евгений Алексеевич взял руку Софьи Ильиничны и заглянул в ее лицо своими добрыми глазами...

– - Ничего, Евгений Алексеевич... Я сама только что вернулась. Сейчас будем пить чай.

– - Извозчика оставите, или отпустить?
– - спросила через дверь недовольным голосом хозяйка.

– - Пусть ждет... Ну-с... А теперь я посижу у вас... И чаю с вами выпью... Скучно мне, Софья Ильинична! Я ведь эгоист, ужасный эгоист!.. Да и все мы в сущности эгоисты...
– - минорным тоном заговорил Евгений Алексеевич...

– - Что это вы, Евгений Алексеевич, точно извинения все просите? Будет вам!

– - Потому что виноват перед вами... Давно я не навешал вас... Все, знаете, мыслями-то витаю в облаках... И теперь пришел с корыстной целью, да...
– - тихо сказал Евгений Алексеевич.

– - Говорите...

– - Я ведь считаю вас, Софья Ильинична, товарищем, хорошим товарищем...

Софье Ильиничне становилось неловко: она не привыкла к таким излияниям и смущалась все больше и больше.

– - Вот что, Софья Ильинична... да... Не скажете ли вы мне что-нибудь про Елену Михайловну?

– - Вот вам и раз! Что же я могу вам сказать про нее?

– - Славный она человек? Добрый?

– - Я ее мало знаю, -- ответила Софья Ильинична и покраснела: не знает ли уж Евгений Алексеевич о том, что Елена Михайловна дала ей 100 рублей, и не потому ли он справляется об ее доброте?

– - Не знаю...

– - Скоро она встанет с постели?

– - Через два дня.

– - Значит, здорова?

– - Ничего...

– - Поправилась? Похудела? Ах; я не видал ее целую вечность! Мне скучно, ужасно скучно.

– - Ну так чем же я-то могу вам помочь?

– - Нет, нет... Я только хотел узнать... больше ничего... так здорова? Значит, завтра я могу ее увидать? Боже мой, как я доволен! Знаете, моя хорошая Софья Ильинична, я перед вами не могу прятаться... Вы не будете надо мной подтрунивать... Все они вышучивают, всем им смешно... Какие они холодные люди! Да... Зачем смеяться над таким хорошим чувством?

– - Я не знаю, право, Евгений Алексеевич, о чем вы говорите, не понимаю...

– - Не понимаете?.. Ну так я скажу вам прямо: я люблю Елену Михайловну... Я ужасно но ней скучаю... Я ее очень люблю, со всеми ее пороками, с ее пустотой, с ее буржуазностью... просто люблю, и мне вдруг захотелось кому-нибудь сказать об этом... Вы меня поймете... а те, -- тем только странно, как можно любить человека, который не разделяет твоих взглядов и твоих общественных симпатий... Грешный она человек, но ведь и мы все не святые... Правда?

– - Давайте лучше чай пить...
– - сказала Софья Ильинична, заслышав, как Дарья Игнатьевна грузно топает надетыми на босую ногу калошами, неся подогретый самовар.

– - Никак опять затрезвонили?
– - воскликнула Дарья Игнатьевна, водрузив на столе самовар.
– - Так и есть! Вот, прости Господи...

В передней тихо, несмело вздрогнул звонок, потом стукнула дверь, и донесся хриплый голос Ильича:

– - За ледактором я прислан, за Евгением Алексеевичем!..

– - Эх, черт бы вас побрал совсем!
– - прошептал с досадою Евгений Алексеевич и ухмыльнулся доброю улыбкой.

– - Что тебе, Ильич?
– - спросил он, подойдя к двери.

– - Как что? Вас надо! Цельный час по городу ездию... Пожалуйте в редакцию!
– - строго ответил Ильич.

– - Да что там опять?

– - Как это что? Цензор весь номер перекрестил, а вам и горя нет? Все на вас сердятся... Первый такой ледактор... Пожалуйте одеваться!.. Я на извозчике.

– - Поезжай! У меня -- тоже извозчик стоит. Сейчас приеду.

– - Нет, уж вы, сделайте милость, -- со мной пожалуйте! Мне без вас не велели приезжать.