Снег на нем растаял уже несколько недель назад, оставив после себя замерзшую голубую поверхность, блестящую в лучах солнца, однако местные больше уже не осмелились испытывать ее своими игрушками для отдыха. Казалось, будто весенняя оттепель наступила всего за одну ночь. Сначала появились участки тусклого черного льда и слякоти, а затем раздался звук, похожий на треск кнута, и на его поверхности поползли трещины. Потом куски льда начали откалываться, сталкиваясь друг с другом, словно медленно движущиеся бамперы автомобилей, плывущие к берегам. Там они и растворились в холодном голубом озере, раскинувшемся передо мной. В начале дня поверхность озера точно стекло, идеально отражающее небо и облака над головой. Но сейчас легкое дуновение ветерка создает на его глади рябь.

В последнее время я нахожу в себе особое желание присесть на крыльцо со своим утренним кофе и любоваться простором воды, земли и гор. Никогда не считала себя человеком, которого тянет к воде, однако в этой бескрайней дикой местности и уединении есть какое-то ни с чем не сравнимое спокойствие, которое приходит, когда я начинаю свой день здесь.

Однако этим утром спокойствия не предвидится, мой покой уже был нарушен. У меня нет сил выяснять отношения с Джоной после того, как я имела дело с Мюриэль.

Поднимаюсь по ступенькам крыльца и вхожу в переднюю дверь, снимая резиновые сапоги по пути на кухню и направляясь в прачечную, где у нас стоит ведро со шваброй.

– Эй.

Джона догоняет меня и протягивает руку, чтобы обхватить мою талию.

– Я не в настроении…

– Я знаю, что это твои деньги. Я просто пытаюсь… – Он разворачивает меня лицом к себе. – Черт, я не знаю, что я пытаюсь сделать. Как только у меня появляются лишние деньги, они тут же отправляются в банк.

– Не думай, что я не инвестировала большую часть этих денег.

Финансовый консультант Саймона – думаю, мне стоит начать считать его и своим тоже – вложил большую часть моего наследства в дюжину различных направлений от краткосрочных до долгосрочных, от низкорисковых до высокодоходных.

– Я знаю. – Джона прижимается лбом к моему лбу на несколько мгновений, а затем отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза с серьезным выражением лица. – Прости, что был таким козлом.

– Большим козлом, – поправляю я, чувствуя, как распадаются мои гнев и обида, затянувшиеся, как мне кажется теперь, когда я думаю об этом.

– Ладно. Заслужил. Наверное, у меня просто другие приоритеты. Понятия не имею, как мы будем жить через пять лет, и мне нравится иметь подушку безопасности. Я не привык тратить деньги вот так.

Обнимаю его за талию в ответ.

– К несчастью для тебя, я привыкла.

Он качает головой, однако улыбается.

– Саймон не похож на расточительного парня.

– Его машина старше меня.

И она в отличном состоянии, потому что он ухаживает за ней и следит за пробегом, но все же. Он обзаводится новой одеждой, только когда ее для него покупает моя мама, потому что ей надоело видеть его в одних и тех же пяти нарядах каждую неделю. Она пытается убедить Саймона переделать его кабинет уже последние десять лет, но он все сопротивляется. Думаю, это единственное противостояние с ней, которое он когда-либо выигрывал.

– Саймон очень… ответственно относится к своим финансам.

Как и Джона, начинаю понимать я.

– Так как же у него получается уживаться со Сьюзан?

– Они условились о ежемесячном бюджете на ее «безрассудные расходы». – Я отстраняюсь от Джоны, чтобы процитировать их договоренность. – Она остается в рамках своего бюджета, а Саймон ничего не говорит по поводу ее покупок. Ни единого слова.

Джона закусывает нижнюю губу, раздумывая.

– Может быть, нам стоит сделать так же? Или хотя бы обсуждать покупки, превышающие определенную сумму, до их совершения, чтобы быть уверенными, что мы оба мыслим здраво?

Я бросаю на него язвительный взгляд.

– Под «оба» ты подразумеваешь меня, так?

Губы Джоны складываются в легкую игривую улыбку.

В моей памяти всплывает совет Мюриэль, пусть и непрошеный.

– Согласна обсуждать все, что будет стоить больше тысячи.

– Пятьсот, – торгуется он.

– Значит, две тысячи?

Джона слегка нахмуривает брови.

– Я в ловушке в деревянной хижине в лесу, с козлом, енотом, и у меня нет водительских прав. И какая-то сумасшедшая женщина с ружьем только что сказала мне, что в этом году я буду варить клубничный джем и выращивать капусту. Моя единственная радость – это безрассудные расходы!

Тишину разбивает взрыв хохота Джоны.

– Ладно. Тысяча, но только если ты посадишь брюссельскую капусту.

– Иу. Ты серьезно? – морщусь я. – Ладно. И ты не можешь спорить со мной только потому, что покупка кажется не важной тебе.

Джона бросает на меня пристальный взгляд.

– Обеденный стол за пять тысяч долларов – это просто смешно, Калла. Мы будем пользоваться им раз в год, если вообще будем!

– Ладно, – нехотя соглашаюсь я.

Он притягивает меня в свои объятия.