На лоб лениво падали снежинки, нос щекотало непривычным холодом, и я еле сдерживала желание расчихаться. Щеки обжигало морозом. Я растерла ладони, пытаясь согреться, стряхнула с рукавов заплутавшие огоньки.

Ветерок отнес их в чашу, раздул в ней небольшое рыжее пламя. Я придвинулась к источнику тепла и выставила покрасневшие пальцы вперед.

Айк вдруг нервно стукнул копытом, заржал, впуская в сердце тревогу. Я обернулась, скинула капюшон, вгляделась в сгущающиеся сумерки. Что стряслось?

В узкой щели между двух домов мелькнул силуэт, замотанный в длинный темно-синий плащ. Это была женщина.

Варх знает, как она оказалась на заснеженном пустыре, как забрела на окраину крепости… Но она точно только что стояла в проеме и наблюдала за нами! А теперь упрямо прокладывала себе путь по темной улице, которой не досталось света от фонарей.

Добиралась я на Айке в гордом одиночестве, благо, конь прекрасно знал дорогу к замку. Игнорируя возмущенное фырканье, сир Нетфорд доверил мне своего жеребца, а сам остался на пустыре под предлогом «выпускания пара». Хотя, видит Гракс, в такую холодину пар выпускался сам по себе – из ноздрей, рта и даже ушей.

Синий силуэт мне не встретился. Я вернула Айка сонному конюху, бросила тоскливый взгляд на черные окна домика Талии… и понуро поплелась в свои супружеские покои. Обмороженные конечности требовали горячей ванны, а голова – кубиков льда для охлаждения глупых мыслей. Но ни тому, ни другому не суждено было сбыться.

– Леди Эквенор, – чинно сгорбился целитель, дожидавшийся аккурат под дверью спальни.

– Сир Эверхар? Что-то с Эйданом? – я нервно сглотнула и распахнула жаркий полушубок.

– Н-нет… С младшим герцогом все в порядке. Он стремительно возвращает себе силы, – лысый мужчина, больше походивший на жреца, чем на лекаря, качнулся на пятках. – Мне велено провести… неб-большую магическую диагностику… и осмотр…

Что-то подсказывало, что на этот раз я не ослышалась. И он имеет в виду именно осмотр, а не смотр.

– Это не больно и не неловко, юная ланта, – Эверхар упрямо надвигался на меня, заставляя войти в покои. – И краснота на щеках совершенно лишняя… Все жены Севера после ритуальной ночи в Погибшем саду проходят подобное.

Я нервно озиралась, но в коридоре не было ни единой души, что могла бы защитить перепуганную южанку от неприятной процедуры.

– Кто? Кто просил меня проверить? – засопела сердито. – Сир Эйдан? Или леди Кетрисс?

Голову разрывало сомнениями: этот осмотр – он зачем? Чтобы отпустить? Или чтобы привязать?

– Их светлость просили… – уклончиво выдал мужчина.

Когда я явилась к Эквенорскому двору, никому и в голову не пришло, что невесте с Юга нужны какие-то диагностики. Им вполне хватило проверки артефактом, уверявшим, что у меня сильный дар.

– Принесла, – в коридоре показалась пожилая Фенора с тазиком воды и стопкой чистых полотенец. – Что-то еще, сир Эверхар?

– Побудьте внутри, ла-а-ланта немного н-нервничает, – слегка заикаясь, вздохнул целитель. – Сн-нимите верхнее… и ложитесь на к-кровать, леди Эквенор. Прошу.

Обиженно оттопырив губу, я стянула с себя полушубок и сапожки, кинула на пол промокшие от снега перчатки.

– Ланта Эллайна, мне побыть с вами? Или подождать снаружи? – уточнила Фенора, повидавшая на своем веку решительно все.

Морщинки, испещрившие лицо старой прислужницы, растягивались в выражении степенном, благодушном. И это ее спокойствие невольно передавалось мне.

– Останьтесь, – голос дрогнул, выдавая форменную трусиху.

Целительские штучки никогда не входили в число моих любимых занятий. А конкретно эта процедура заранее попахивала унижением – стоило только взглянуть на тазик и полотенца.

– К-как же вы планируете Предел наследником одарять, если от одного осмотра т-трясетесь? – запинаясь, сетовал Эверхар, пока я послушно укладывалась на подушки.

Заглотив побольше воздуха, я зажмурилась и ничего лекарю не ответила. Наследник для Предела был последним, что меня сейчас беспокоило. Потоки колючей целительской магии шершавыми змеями коснулись моих колен и забрались под юбку. И ощущения эти были из числа… максимально сомнительных!

– Тише, юная ланта, – на лоб легла морщинистая рука. – Таковы традиции Ташера.

– Эти мне ваши бесконечные традиции, одна другой противоречащие… – прохрипела я брезгливо, ерзая задом по постели.