— Эй, друг! — крикнул я соседнему столику. — А что тут самое вкусное?

— Медовуха с вереском, — тот аж причмокнул.

— Тогда угощаю, — сделал я щедрый жест рукой, и собеседник быстренько пододвинул свой стол к нашему, а заодно и пару друзей кликнул. И вот мы уже дружно обсуждаем вкусовые качества пивных напитков. Переключить их на последние новости было ещё более простым делом. Мы хохотали, стучали кружками об стол, шутили и выспрашивали.

Новости оказались неутешительными: тюрьма здесь неприступная, находится через реку в крепости. Охраны полно, потому что в крепости проживают местные аристократы, просто так туда не проберёшься. Девчонка шебутная? Да, была такая, дня четыре назад, наверное, скандалила, обвиняла в чём-то князя Изяслава. Он разбушевался и отправил её в узилище, хотя обычно женщин так не наказывают.

Мы с Киром переглянулись. В целом всё ясно. Другой информации мы здесь и не получим. Если нет какого-нибудь аристократика, любящего выпивать в корчме с простым людом, что ну крайне маловероятно.

— Я не останусь здесь одна, — заявила Кая, едва мы вернулись в комнату. — А если что-то пойдёт не так, и вы не вернётесь? Что я, слепая, буду делать?!

— Я открою тебе портал, — предложил я. — Если через сутки мы не вернёмся, ты пройдёшь сквозь него и…

— А он что, будет держаться, если ты потеряешь сознание? Или будешь истощён? Не держи меня за дуру, — едко заявила Кая. — Нет, я иду с вами.

Я переглянулся с Киром. То покачал головой, показывая то, что и без него прекрасно понимал — обмануть Каю, означает потерять её. Она никогда не простит обман.

— Ладно. Идём.

Наложенная невидимость позволила нам без проблем проскользнуть в крепость на другом берегу реки, водить Каю мы уже вполне приноровились, хотя, конечно, не могу не сказать, что без неё вышло бы в разы проще.

На разведку пошёл я — колдун я или где. Кир и Кая остались ждать, спрятавшись между постройками, куда вряд ли кто-то зайдёт. Предполагая, что тюрьма находится в подвале самой крепости, я дождался служанки, несущей охапки каких-то трав, и вошёл за ней в подсобные помещения. Слуги ужинали, устроившись за большим столом, разговаривали, смеялись, надо сказать, что было там очень уютно. Пахло глинтвейном или чем-то похожим, аромат горячих специй туманил сознание. Из-за того, что народу в небольшом помещении набилось много, я долго не мог добраться до двери, ведущей в основные помещения крепости, вынужденный всё время выжидать и отступать, чтоб ни с кем не столкнуться и не выдать себя.

Наконец я воспользовался появлением стражника, заглянувшего то ли на огонёк, то ли на запах. Слуги замерли, глядя на него — нарушали что ли? — а я быстро протиснулся между стоящими и нырнул за спину стража.

Итак, я внутри крепости. Предо мной располагался просторный, но крайне тускло освещённый холл, лестница наверх слева сбоку, несколько дверей, одна двустворчатая и шикарная — явно в местный тронный зал. Наверх мне тоже не надо, там, скорее всего, спальни и личные покои владельцев. А нужно мне вниз, только вот налево или направо?..

Никаких намёков я не заметил, поэтому двинулся к ближайшей двери, слева. Если кухня и подсобные помещения в левом крыле, то почему бы и тюрьме не располагаться там же. Я открыл двери, и сердце забилось немного сильнее — если всё получится, уже сегодня Ольга будет с нами.

Я не ошибся, впереди четверо стражей рубились в какую-то игру с резными фишками, а сбоку от них массивная металлическая дверь с решёткой закрывала лестницу вниз. Вот только стражей каким-то образом необходимо было отвлечь. Да, дверь я открою без ключа, но это не бесшумно, щелчок они услышат. Ладно, тут могу накинуть заглушающие чары, но невозможно будет незаметно приоткрыть дверь и проскользнуть внутрь. Отвлекать при этом нужно чем-то относительно безобидным, чтобы они не подняли панику.

Думал я недолго, вариантов не так-то много. Вернувшись к кухне, я забрал ведро с первыми попавшимися травками, поставил в холле и поджёг. Дымок заставил идти прямо к стражам. Да, вероятно, какую-то служанку накажут. Ну что поделаешь…

Дождавшись, пока все четверо выскочат в холл, и, почёсывая в затылке, займутся ведром, я быстро вскрыл дверь вниз и сбежал по ступенькам. С каждым шагом становилось холоднее, вскоре уже облачко изо рта намекало, что внизу очень холодно! Как бы Ольга там воспаление лёгких или чего похуже не заработала.

Камеры. Решётки толстенные, сантиметра два-три, зачем такие?.. Кого они здесь держат?..

Я бежал вдоль ряда решёток, но внутри пока никого не было. Зачем запирать имеющихся провинившихся так далеко от входа? Чтобы кому-то было не скучно ходить взад-вперёд?

Наконец я добрался почти до самого конца — и на горе прелой соломы заметил знакомую шапочку. Ольга обычно и зимой шапку не носила, предпочитала не прятать волосы и не портить причёску. Но на Новый год часто надевала смешную шапочку снегурочки, голубую со звёздами и меховой оторочкой, и чёрным значком «Dead Мороз». И вот эта самая шапка лежала сейчас на соломе. Ольга была здесь! Куда же она могла деваться?.. Оправдали и отпустили? Василисы успели раньше нас и выкупили её?.. Но почему она ушла без шапки?

Присмотревшись, я заметил на полу следы крови. Ольги? Или другого несчастного? Увы, кровь была оставлена слишком давно, чтобы я мог посмотреть.

— Эй! — окликнул меня чей-то хриплый голос, и я прошёл вперёд, к следующей двери, чтоб найти единственного, видимо, имеющегося в тюрьме узника. А, нет, узницу. — Ты девушку ищешь?

— Да! — ответил я.

— Поможешь выбраться — расскажу всё, что знаю.

Собеседница оказалась весьма симпатичной, синеглазой, темноволосой, стройной, но высокой. И весьма избитой. Она куталась в огромную мужскую дублёнку, но, когда подошла ближе, ткань соскользнула, и я увидел, что под дублёнкой короткая маечка, а ключицы и шею украшает масса жутковатых гематом.