В январе 1300 года, как только истек срок действия перемирия, заключенного в 1297 году, Карл де Валуа вторгся в ту часть графства Фландрия, которую все еще контролировал Ги де Дампьер. Сохранился пергаментный свиток длиной более метра, в котором записаны имена рыцарей, поклявшихся присоединиться к графу Валуа, количество доспехов, которые они должны были иметь при себе, и количество денег, которые им полагаются в виде жалования. Карл де Валуа возглавлял 240 латников; Ги де Клермон — 5 рыцарей и 15 латников; Пьер L’Horrible [226] — одного рыцаря и 30 латников; Жан де Бофор — всего четырех латников. Это была смета предполагаемых расходов в которой указанная сумма соответствует полному году содержания войск [227] .

Классификация имен, частично по географическому происхождению, может навести на мысль о традиционном созыве армии, на феодальной основе. В действительности, явка была добровольной, о чем свидетельствует тот факт, что каждый рыцарь, включая Карла де Валуа, заключал с королем договор. Поэтому методы набора в армию 1300 года ничем не напоминали традиционную систему феодального созыва. Напротив, они были очень похожи на крестовые походы 1270 и 1285 годов.

В отличие от 1297 года, это была небольшая армия, насчитывавшая всего около 1.500 латников. Несколько капетингских принцев, несколько великих баронов и сеньоров, привыкших служить в королевских войсках, великие военные офицеры и рыцари, набранные в графстве Артуа и бальяже Вермандуа, составили эту небольшую армию, которую король счел достаточной для завершения оккупации Фландрии. Хотя поначалу, по мнению короля, это был лишь сильный авангард. Филипп Красивый планировал сам возглавить гораздо более многочисленную армию, которую он одновременно приказал собрать с помощью общего созыва.

Однако авангарда Карла де Валуа оказалось достаточно для выполнения поставленной задачи и сбор остальной части армии была отменена. Стоит отметить, что, с одной стороны, существовала элита, состоящая из опытных бойцов, которые были связаны между собой и могли быть легко мобилизованы; с другой стороны, существовала масса мелких дворян, которых призывали в армию, если нужно было собрать большое количество людей.

Когда 18 мая 1302 года произошла Брюггская заутреня, Филипп Красивый просто повторил действия, которые он предпринял двумя годами ранее. Авангарду было поручено как можно быстрее добраться до Фландрии. Поскольку Карл де Валуа в это время находился в Италии, ответственным за восстановление порядка во Фландрии был назначен Роберт д'Артуа. Получив в конце мая огромные полномочия, Роберт д'Артуа потратил весь июнь на сбор необходимой ему весьма небольшой армии. Он созвал своих вассалов из графства Артуа, и как и Карл де Валуа в 1300 году, заключал договора с рыцарями, которые были близки к нему или следовали за ним в предыдущих походах. Король также дал ему разрешение на привлечение войск из-за границ королевства. Роберта сопровождали коннетабль, маршалы, несколько великих баронов, а также два князя из Империи, которые были связаны с ним давними узами, Жоффруа де Брабант и Жан, старший сын графа Эно. Все они имели свои собственные свиты. Войска, стоявшие по гарнизонам во Фландрии до восстания, также присоединились к Роберту д'Артуа. В общем, вокруг него были собраны лучшие воины. Они были не просто авангардом, а острием копья королевской армии. Набирались и пехотинцы, но как и всегда, наши источники слишком скромны в этом вопросе.

Эта элитная армия, вероятно, не превышала численности в 8.000 человек, включая 2.000 — 3.000 кавалерии. Фламандцы были не более многочисленными, но 11 июля они нанесли первое серьезное поражение французскому рыцарству.

Тяжесть поражения определялась не столько количеством, сколько качеством погибших. Граф Артуа, коннетабль, оба маршала, магистр арбалетчиков, несколько великих баронов: почти весь кадровый состав королевской армии пал на поле боя. Филиппу Красивому пришлось столкнуться с потерей своего главного армейского корпуса, в то время как сбор феодальных контингентов едва только начался. С начала мая, еще до Брюггской заутрени, был объявлен общий созыв, а сбор армии назначен на 1 июня. Но отправка во Фландрию армии графа Артуа в качестве авангарда, решение о которой было принято в конце мая, заставила короля отложить дату сбора армии. Если бы Роберт д'Артуа положит конец восстанию во Фландрии, то сбор главной армии мог быть отменен. Приказы короля были расплывчатыми: перед Куртре баронам и вассалам предлагалось быть наготове, но точной даты, когда они должны были собраться, не называлось [228] .

Очевидно, что после Куртре ничто уже не было прежним. Как и во время Аквитанской войны, приказы короля теперь подчеркивали опасность грозящую королевству. В начале августа король предписал, что только старики и больные освобождены от личной службы, а все, кто мог носить оружие, должны были явиться в армию, за исключением тех, кто уже заплатил за освобождение от службы [229] . Другими словами, король теперь нуждался в воинах больше, чем в деньгах.

Основное нововведение было сделано в ордонансе от 5 августа. В этот день король приказал всем своим офицерам, бальи и сенешалям, созвать 30 августа в Аррас "как тех, кто был призван в прошлом, как письменно, так и вообще, так и всех других людей, которые могут носить оружие, будь они благородные или неблагородные, pote [то есть владевшими землей] или другого состояния, будь они под нами или под другими сеньорами, церковными или светскими, по обязанности или по арьер-бану" [230] . Впервые в королевской канцелярии появляется формулировка by ban or by back-ban (феодальное ополчение и другие вассалы). Историки искали эту формулировку в более ранних документах, и находили ее то тут, то там, начиная с XII века. Несомненно, советники короля так или иначе знали о ее существовании. Но это в общем не имеет значения. Откуда бы эта формулировка ни пришла, следует отметить, что канцелярия неожиданно сделала ее частью своего обычного лексикона и не переставала использовать не только в последующие годы, но и вплоть до конца Средневековья.

Но, возможно, летом 1302 года такая мера стала неожиданностью. Отсюда и настойчивое подчеркивание древности этой меры: это ни в коем случае не какая-то новинка, а вполне известная и принятая процедура, даже если необходимость в ней не ощущалась в течение длительного времени. Через год после Куртре, летом 1303 года, все еще нужно было объяснять это выражение: "Давно не вспоминали, что во времена наших предшественников была такая большая необходимость, как сегодня, созывать армию путем объявления арьер-бана, на который всевозможные люди, как вы знаете, обязаны приходить без всяких отговорок" [231] . Нет уверенности в том, что все знали, о чем идет речь, когда вдруг увидели в письменном приказе формулировку by back-bench или by way of back-bench. Но смысл приказа короля был ясен: все должны встать в строй.