Даша и Аня сползли по стеночке.

— Что за… — пробормотала Нюрка, осторожно отфутболивая ножи подальше. — И что теперь?..

От гостей уже следа не осталось. Филологи — они редко герои. Жорик поскреб собственный затылок.

— Ничего другого не придумал, простите уж…

— Да нет, спасибо, — кивнула Берестова. — За такое награду присудить мало. Только они ведь очнутся и снова начнут…

— В полицию покемона жалко сдавать, — согласился Жорик. — Вот что, давайте-ка я заберу его к себе на эту ночь. Чтоб вдвоем не оставались. Может, по отдельности и остынут. А там пусть разбираются.

И он легко подхватил безжизненное тело Солнцева.

— Постой… — опираясь на гитару, поднялась Даша с пола, — только Солнцева?..

— Ну да, я же не могу двоих взять — они придут в себя и примутся за старое. Второй раз трюк может не прокатить.

— Тогда… лучше вот этого забери! — ткнула Даша пальцем в синий свитер шатена.

— Э-э, — заартачился Жорик, — Солнцева я знаю, свой шут — а этого первый раз вижу.

Коза, волк и капуста.

— И что же нам с ним делать?!

— А это вы решайте… Забрать Эрика — это все, чем могу помочь. Мне и так тут никто рад не был, ещё и на двести рублей обстригли, — покосился Жорик на Нюрку неприязненно. — Забирать?

— Забирай, — кивнула Аня виновато. — Ты это, не сердись…

— Да ладно, Ань, знаешь ведь — я отходчивый. Хризантемы не обижай, и все будет ок. Доброй ночи, девушки.

Георгий Георгиевич Георгиев удалился с Солнцевым на плече. Хлопнула входная дверь.

Берестова и Стрельцова поглядели на лежащего без сознания гостя, затем — друг на дружку.

— Мы с тобой во второй раз получаем подкидыша неизвестного происхождения… — пробормотала Аня, приседая на корточках поближе и разглядывая незнакомца. — Симпатичный.

— Ты только симпатичность оцениваешь, решая, оставить или нет? — возмутилась Решка.

— Просто пытаюсь шутить в стрессовой ситуации — реакция такая.

— Да… — протянула Даша, опускаясь на табурет. — Как думаешь, сколько он еще пролежит?

— Ну, вдруг и его друг с регенерацией какой-нибудь? Думаю, подкидыша номер два надо как-то обезвредить.

— Первый подкидыш был в сознании, когда ты его домой забрала… Да и Эрик казался лапочкой с самого начала, а этот… хмырь какой-то, видела?

— Ну, Эрик тебе тоже не понравился, — пожала Нюрка плечами. — Да и бросился он на подкидыша номер два первым… Понадеемся на лучшее. Я предлагаю замотать его скотчем и сложить пока в комнате Лизки. А завтра решим.

Решка поморщилась.

— Как-то негуманно совсем!

— А ты заснешь с ним под боком? — веско возразила Нюрка.

Так что делать было нечего. Решение было принято.

— Если решит подать на нас в суд, есть Жорик, который засвидетельствует, что у нас были причины его опасаться, правда? — спросила Даша, перематывая запястья жертвы широким скотчем.

— И лодыжки не забудь… Стой, моё платье! Ты его примотала!

— А вот нечего наряжаться… Держи… Осторожно… Для Васи вырядилась, а он и не заметил.

— Неправда. Он похвалил наряд, ты должна была слышать.

— А рот тоже заклеивать? Жалко как-то…

— А если проснется и начнет вопить? Вот будет пробуждение! Нет уж. Заклеивай. Все лучше проснуться с заклеенным ртом в теплой комнате на кровати, чем в подворотне с простуженными почками.

Из дверного замка на двери Лизы вытащили ключ и заперли дверь снаружи.

— Закройся на ночь, — скомандовала Нюрка, пряча ключ в карман платья. — Как думаешь, этого достаточно?

Даша пожала плечами.

— Жизнь покатилась под откос будто бы… А я все равно не волнуюсь, даже стыдно как-то.

— Ну да, наблюдать, радоваться и не переживать о пустяках, помню, — рассмеялась Нюрка. — Ты еще и главу под впечатлением сейчас накатаешь, чую я. Смотри, чтоб Сигизмундыч опять не сказал, что неоправданно эмоционально. Ладно, доброй ночи… Я быстро уберу, а потом таблетки и спать — на этих ночных совсем засыпать разучилась.

* * *

Решка проснулась среди ночи с непреодолимым желанием что-нибудь съесть. Или хотя бы чаю горячего… Нашарила ногами тапочки, дернула дверь в темноте — ах, она ведь заперлась на ключ ради безопасности… Забыла…

Ведь Эрик хотел драться на ножах. Идиот. А вот второй…

Нет, упырь в синем свитере ведь заперт в комнате Лизки… Путь к холодильнику не должен быть опасным.

Бедняга Лиза — разрешила одного парня поселить на время, так теперь там тюрьма.

Решка тихо хихикнула — в полусне (да и не в полусне) она уже всю неделю казалась себе словно слегка захмелевшей, и жизнь будто понарошку.