– Денясь! Это такое место, где скот режут. Толга найдёт. Спроси у неё.

Денис позвал жену, и та, вся в поту, выскочила к нему.

– Где у нас место для забоя скота?

– Выйди в пирьф, Там, посреди него…– ответила Варвара и поскорее убежала назад, чтобы не простудиться в продуваемых ледяным сквозняком сенях.

Денис вышел во двор, но не увидел там ничего, кроме ровного снежного покрова, из которого местами торчали сухие былинки.

– Один снег! Толга, покажи.

Из сеней донёсся стук перебираемого инвентаря, и вскоре в дверях появилась Варвара с пешнёй в руке.

– Вот тебе, – сказала она. – Долби! Щупай! Где ару васта, там доски дубовые. Под ними яма. Найдёшь по звуку.

Денис, встав посреди двора, начал наугад отгребать ногой снег и бить по лежащей под ним ледовой корке.

– Нащупал дерево! – наконец, радостно воскликнул он.

– Теперь снимай крышку, – крикнула ему из-за двери Варвара.

Он очистил дубовые доски от ледовой корки и вернулся в избу, где шёл яростный спор.

– Сроду не забивала свинью, – возмущалась Варвара. – Не умею! Отец резал, Паксяй резал… Я не резала. Не смогу.

– Заколешь! – напирала на неё Инжаня.

Увидев входящего Дениса, она тут же повернулась к нему:

– Денясь, объясни супруге, как это делается!

– Отец не держал скотину, у меня её тоже не было, – извиняясь, ответил он. – Мясо всегда на торге покупали.

– У свиньи возле уха есть ямка, – принялась объяснять Инжаня. – Втыкаешь туда нож и прорезаешь горло. Потом ждёшь, пока вся кровь не стечёт в яму. Ты, Толга, баба сильная. Справишься.

– Так свинья ж брыкаться и кусаться будет, – испуганно пролепетала Варвара.

– А топор на что? – засмеялась Инжаня. – Вспомни, как ты медведю череп проломила.

– Меня тогда страх направлял. За жизнь мужа боялась.

– Беда мне с тобой! Слушай! Денис будет держать свинью, а ты бей её по голове. Обухом, не лезвием. Как она сомлеет, сразу бери нож. Всё запомнила?

– Ага, – трясясь, ответила Варвара.

– Смотри не раскрои ей голову! Просто оглуши, – продолжила наставлять её Инжаня. – А ты, Денясь, веди свинью к яме.

Варвара села в сенях и стала ждать, когда муж пригласит её к ару васта. Услышав его возглас, она выбежала во двор с топором и ножом в руках. Денис уже придавил коленом жертвенную свинью. Варвара оглушила её обухом топора, вскрыла ей горло и с отвращением смотрела, как кровь стекает в яму.

– Теперь опаливайте! – распорядилась Инжаня.

Денис начал обкладывал тушу подсвинка сухой соломой, а Варвара побежала домой погреться и прийти в себя.

– Потом Толга пусть ещё одного поросёнка заколет, – сказала Инжаня. – А вот в последний Свиной день…

Инжаня осеклась. «Денис же христианин!» – вспомнила она и стала думать, как бы поосторожнее подвести разговор к человеческому жертвоприношению… но, как говаривали в её деревне, «валсь аф нармонь». Слово не птица!

– Значит, в последний Свиной день ты ей прикажешь убить человека? – без обиняков спросил Денис.

– Да! Мне недолго осталось, а деревне нужна оз-ава. Толганя должна быстрее учиться.

– Есть же другая ученица. Зачем ты мучаешь мою жену?

– Сколько воду в ступе толочь, Денясь?! – раздражённо бросила жрица. – Нуянза не подходит. Она умом слегка тронутая, некрасивая и поёт плоховато. Если б она подходила, голова бы у меня не болела, да у тебя тоже.

– А Толга разве подходит? – возразил Денис. – Мягкий у неё норов. Зачем ломать её через колено?

– Тебе-то чем плохо будет, если она оз-авой станет? – усмехнулась Инжаня. – Достаток в дом придёт…

Денис вздохнул, поджёг солому вокруг туши, полюбовался на языки пламени…

– Толга ребёнка носит, – сказал он. – Ей сейчас покой нужен.

– Ничего с ней не сделается! – отмахнулась Инжаня. – Ни одна баба ещё не потеряла плод, заколов свинью.

– Не о свинье же речь…

– Неважно…

– Кого ты определила в свинью?

– Толга сама вольна сделать выбор. Я могу лишь посоветовать.

– Кого же? – начал настаивать Денис, счищая с туши подсвинка сгоревшую щетину и сажу.

– Брат Нуянзы Кафтась горой за сестру встал. Затевает что-то недоброе против вас с Толгой, – ответила Инжаня.

– Откуда знаешь?

– Люди донесли.

– Значит, жертвой станет брат Нуянзы?

– Именно, – кивнула Инжаня. – Я дам Толге инь-ару пеель, наш священный нож. Камень для него издалека привозят. Он острее любого стального…

– Думаешь, Толга сможет убить человека?

– Дело наживное, – ухмыльнулась Инжаня. – Я-то могу, а когда-то была чувствительной девочкой.